НЕМЕЦКИЕ ДИАЛЕКТЫ… А СКОЛЬКО ИХ?
АННА ГЕРМАН — ГОЛЛАНДКА, ПОЛЬКА ИЛИ НЕМКА?..
СВЕТЛОЙ ПАМЯТИ АННЫ ГЕРМАН!
СЕМЕЙНЫЕ ТАЙНЫ АННЫ ГЕРМАН
ЗНАКОМСТВО С АННОЙ ГЕРМАН
ЕВА САББАТИНИ — СТИЛИСТ-МОДЕЛЬЕР АННЫ ГЕРМАН
ЛЕДИ ДИ… ПРИНЦЕССА ДИАНА
АННА ГЕРМАН, ДЕРЕВО ДРУЖБЫ И ЭСТОНСКИЙ МИРОТВОРЕЦ
ЭЛИНА БЫСТРИЦКАЯ | НАРОДНАЯ АРТИСТКА СССР
ПИСЬМА ПОКЛОННИКОВ АННЫ ГЕРМАН
СОГРЕВАЮЩАЯ ЗВЕЗДА АННА ГЕРМАН
ЛЕОНИД ТЕЛИГА — ПЕРВЫЙ ПОЛЯК-КРУГОСВЕТНИК
♫ Анна Герман | Литературно-музыкальный журнал
Журнал СЕНАТОР | Общественно-политический журнал — г. Москва
НАША СКАЗКА
ИСТОРИЯ РОССИЙСКИХ НЕМЦЕВ
РУССКАЯ ТРАГЕДИЯ НЕМЦЕВ
ЛЕЧЕБНЫЙ ГОЛОС АННЫ ГЕРМАН
Неизвестная Анна Герман-9... Кажется, Чернышевский сказал, что прекрасной может быть только правда. Анна Герман не преподносила нам надуманных чувств. Её голос и она сама были самой чистой и высокой художественной и человеческой правдой, и потому её творчество прекрасно.
Неизвестная Анна Герман-6... Я знал человека, который в то же время, что и Ойген, находился под арестом в Ургенче и после отбытия срока вышёл на свободу живым. Он рассказывал мне, что однажды видел Ойгена, когда его вели на допрос (или с допроса — он не мог сказать с точностью). Его нельзя было узнать. Его лицо представляло собой кровавое месиво. Из этого можно сделать вывод, что он отклонял выдвинутые против него обвинения. Ойген мог бы избежать истязаний, так как приговор был всё равно ясен.
Из присланного мне документа видно, что Ойген был реабилитирован не в 1956, как утверждается в книге Жигарёва, а в 1957 году.
Неизвестная Анна Герман-7... Збигнев Тухольский, муж Анны, для которого её смерть осталась незаживающей раной и который так больше и не женился, вспоминает их знакомство:
— Для видимости я поплавал, а потом мы сидели на берегу и разговаривали. Когда прощались, Аня меня пригласила на свой концерт. Я с удовольствием пошёл, и это был шок: просто не ожидал услышать голос такой потрясающей красоты.
Словами невозможно описать своеобразный, изумительный тембр, чарующую мягкость, поэзию её голоса, чистые интонации: всё это проявилось уже в «Танцующих Эвридиках», — песне, которая сделала Анну знаменитой. И, конечно же, именно лирические песни были вершиной репертуара Анны. Немногие шлягеры в её программе, в техническом отношении исполненные также безукоризненно, скорей были данью моде.
В своей статье «Анне Герман» («Звезда», № 3, 1984) Анастасия Цветаева, выдающийся мастер слова, пытается сделать невозможное: она описывает, как Анна поёт.
«...Закрыв глаза, я вслушиваюсь в своеобразие интонаций, в тихое тонкое скольжение от низкого тона — в высокий, в грацию и печаль этого голосового полёта, перелёта через глубины и тишину, glissando через эту игру ей одной свойственных звуков, лёгких и длинных, ускользающих, догоняющих, встречающихся в теснотах смычка и широком разливе рояля, выныривающих из-под объятий аккомпаниатора и вновь овладевающих темой...
Но всё это можно понять, осязать, лишь слушая Анну!».
Неизвестная Анна Герман-8... Итак, лирические песни или эстрадные шлягеры, в которых человеческие чувства чаще лишь называются, а не выражаются? Конечно же, лирическая песня была ей больше по душе: в ней она могла полностью развернуть свой природный дар — свой голос, и говорить со слушателем от сердца к сердцу. Но не становится ли лирическая песня, мир чувств, анахронизмом в век ускоренных ритмов в искусстве и в жизни? Таких теорий ведь хоть отбавляй!
Это сомнение некоторое время сказывается на репертуаре Анны. Однако после известного концерта «Две Анны» певица принимает решение в пользу лирической песни. К этому она пришла благодаря мнению огромного большинства слушателей.
Российский слушатель ценил, и сегодня ещё ценит, Анну Герман больше как исполнительницу русских песен: они ему ближе и понятнее. Не примечательно ли, что Анна, выросшая и как певица, сложившаяся в другой стране, поёт русские песни так, будто никогда и не покидала свою первую родину, Советский Союз?
Неизвестная Анна Герман-5... К пятой годовщине смерти Анны, в Караганде, где я опять в то время жил, проводился региональный фестиваль польской песни, на который я был приглашён в качестве почётного гостя. Секретарь посольства Польской Народной Республики, приехавший на это событие из Москвы, открыл фестиваль речью на фоне чарующего голоса Анны. Она, Анна, считалась символом польской песни.
На фестивале были интересные и своеобразные выступления: казахские, узбекские, туркменские певцы и ансамбли, а также других народов региона, пели песни из репертуара Анны и интерпретировали их на свой, национально окрашенный, лад. Это не было фальсификацией наследия певицы, а его обогащением. Об этом я и говорил в своём коротком выступлении.
Перед заключительным концертом мне позвонили из областного управления культуры и попросили сказать участникам фестиваля несколько слов… по-польски.
— Почему по-польски? — спросил я, изображая непонимание.
— Ну как же, ведь если вы действительно дядя Анны Герман, то должны быть поляком.
— Простите, но по-польски я не буду, не умею выступать...
— Почему?!
— Я не поляк, а немец, и мой родной язык, как и родной язык Анны Герман, немецкий, а не польский!
— Что за чушь вы тут... — и гудки в телефонной трубке. Неизвестная Анна Герман-5...
«Дядя Анны Герман — немец» — это был, конечно, нонсенс. Ведь знал же весь мир, что её отец поляк, а мать голландка. То, что Анна и ее мать в Польше и в Советском Союзе не хотели и не могли быть немцами, вполне понятно, и в этом не их вина. И что в Советском Союзе всё немецкое очернялось или в лучшем случае замалчивалось, также понятно: сказалась война. Поэтому Анна Герман, которой восхищались и которую любили во всём мире, особенно в Советском Союзе, не могла себе позволить быть немкой, тем более что мать была «голландского» происхождения.
Неизвестная Анна Герман-4... Следующие высказывания взяты из разных интервью того времени, когда всевидящая цензура уже отсутствовала, а германофобия сверху уже не подогревалась. Тем не менее, дух этих высказываний по главной для данной книжки теме не изменился…
С помощью средств массовой информации мать Анны многое сделала, чтобы максимально завуалировать происхождение Анны, её отца и своё собственное, и поначалу я был склонен приписать именно ей все фантазии в публикациях об Анне. Тем более что когда Ирма в 1975 году гостила у нас в Целинограде, она в моё отсутствие сказала моей жене:
— Не думайте, что они (т.е. Луиза, я и Ойген. — А.Г.) немцы. У немцев нет таких красивых лиц. Они могут быть только поляками.
