ВАЛЕНТИНА ТОЛКУНОВА. ПОСЛЕДНЕЕ ИНТЕРВЬЮ КАК ПОСЛЕДНЯЯ ПЕСНЯ

Текст статьи

— Валентина Толкунова... Сегодня российские телеканалы круглосуточно показывают артистов, которых только с большой натяжкой можно таковыми назвать. Одни и те же лица кочуют с канала на канал, а вас на телеэкранах практически нет — почему?..
Слезы, известно, лечат, и не случайно всем страждущим, сирым, обиженным и убогим народная утешительница Валентина Толкунова предлагает это ненакладное лекарство в широком ассортименте. Её хрустально-чистый, фирменный, ни на чей не похожий голос — со слезой, лирические песни — вечный плач по несложившейся женской доле, а сама она, писаная русская красавица, — в неизменном жемчуге, так смахивающем на слезинки...
Валентина Толкунова... В репертуаре Валюши, Валечки (такое обращение певица и сегодня предпочитает имени-отчеству) отродясь не было песен-лозунгов, тем не менее при советской власти телевидение и радио были для неё открыты всегда. 23 года кряду она становилась лауреатом телевизионного конкурса «Песня года», имела всевозможные премии, славу, почёт, уважение, и все это отнюдь не благодаря могущественным покровителям, хотя молва и приписывала ей романы чуть ли не со всеми членами Политбюро.
«Я росинка твоя, россиянка», — проникновенно пела Толкунова, а создав собственный Театр музыкальной драмы и песни, в котором стала художественным руководителем, первым делом поставила оперу «Русские женщины» по Некрасову и вскоре получила звание народной артистки РСФСР. Думаю, этого следовало ожидать: образ терпеливой, всепрощающей, ни на что не претендующей женщины (тот, что вызывает у прозападных феминисток жгучую аллергию) был весьма востребован в СССР, да и в Российской Федерации пользуется нынче спросом.

В этой патриархальной стране, где так и не прижился моральный кодекс строителя коммунизма, всегда был в чести отводивший женщине пассивную и страдательную роль «Домострой» — аналог немецких трех К: Kinder, Kuche, Kirchen (дети, кухня, церковь). Именно на этой формуле, на мой взгляд, и замешано творчество Валентины Васильевны, хотя в жизни она не слишком старательно её придерживалась.
Валентина Толкунова... На сцене всегда кроткая, спокойная и умиротворённая, узнав об измене первого мужа, певица не пыталась его удержать — просто уехала на дачу и вернулась оттуда через два месяца, по собственному признанию, другим человеком. В каждом интервью Толкунова увещевает соотечественниц рожать — мол, женское тело создано исключительно для этого, а не для плотских утех, тем не менее сама ограничилась одним сыном, на которого решилась только после 30-ти. Вот и на кухню Валентина Васильевна редко заглядывает: пока она несет искусство в массы, там управляется её мама Евгения Николаевна.
Валентина Толкунова... К православной вере, однако, певица пришла — лет пять назад поклонники даже всполошились, что собралась уйти в монастырь. К счастью, тревога оказалась ложной: Толкунова лишь купила себе поблизости от обители, в селе Дивеево Нижегородской области, четырёхкомнатный домишко. Среди трёхэтажных особняков на «улице нищих» (дивеевцы так её окрестили, поскольку там живет местная знать) этот — самый скромный, зато теперь Валентине Васильевне есть где остановиться, когда приезжает поклониться мощам святого Серафима Саровского.
Артистке явно небезразличен мир, который так неустроен и где так много нуждающихся в утешении, — не зря Толкунова пела в госпиталях для солдат, раненных в Афганистане и Чечне, участвовала в благотворительных концертах, организованных в помощь детям Чернобыля. Она и сегодня шефствует над кадетским корпусом в Москве и милицейским лицеем в Пермском крае, готова всегда ехать к тем, кому нужна: к инвалидам, ветеранам, в женские тюрьмы... Правда, навестить второго мужа, который 12 лет находился в командировке в Южной Америке и к которому регулярно летал на каникулы сын, так почему-то и не собралась (российская пресса писала, что он вернулся в Москву абсолютно больным человеком).
Валентина Толкунова... В личную жизнь любимица публики никого не пускает, и даже когда к её юбилею телевизионщики снимали документальный фильм с рабочим названием «Железная Валечка» и долго добивались встречи с её мужем и сыном, Толкунова сказала им твёрдое «нет». Мемуары писать она тоже отказывается наотрез: мол, тогда надо говорить открыто, что о ком думаешь, а для неё это неприемлемо. В общем, как проницательно однажды заметил Иосиф Кобзон, «она только с виду девушка-простушка с голубыми глазами — внутри у нее на самом деле стальной каркас».
«Мой придуманный мужчина» — так певица назвала свой последний, исповедальный диск. В нем явственно звучит разочарование миром, правила игры, для которого придумали мужчины, и хотя Валентина Толкунова всеми силами пыталась ему соответствовать, счастья ей это, кажется, не принесло.

 

— Вы хорошо, Валентина Васильевна, знаете, что артистов ныне, как никогда, много, но по-настоящему любимых — раз-два и обчёлся, поэтому я чрезвычайно рад, что именно вы, истинно народная артистка, сегодня моя гостья. Судя по вашему признанию в одном из интервью вам нынче не очень комфортно живётся: «Я, наверное, из другого века, — обмолвились вы, — очень уж несовременна». В какое же время вам бы хотелось родиться?
— Только не удивляйтесь — в ХIХ столетии.
— Представляю: ни телефонов мобильных, ни компьютеров, ни телевизоров, ни даже ванных?
— А их и в ХХ веке, когда мы росли, в общем-то, не было, но по сути своей я все-таки из ХIХ столетия, там мне все близко. Когда я читаю великую прозу или окунаюсь в гениальную поэзию, когда открываю томик Пушкина, Тургенева, Достоевского, чувствую, что оттуда.
— Тургеневская девушка?
— Мне кажется, да, во всяком случае, в течение очень долгого времени Тургенев был моим любимым писателем. Впервые я познакомилась с ним лет в 14, а в 15 прочитала все четыре его знаменитых романа...
— ...«Вешние воды», «Отцы и дети»?
— ...«Накануне», «Дворянское гнездо», и передо мною открылся другой мир, я вдруг поняла, что мы — лишь некое продолжение того, что уже было. Это ощущение, кстати, не покидает меня и теперь, потому что линия истории бесконечна. Мне кажется, ошибка отдельных людей, да и целых обществ, пожалуй, состоит в том, что они считают сегодняшний день последним: дескать, все в жизни только для них, а на самом-то деле это совсем не так.
Впоследствии я столкнулась с описанной Иваном Сергеевичем проблемой отцов и детей (не моей собственной, а чужой — знакомых) и пришла к выводу, что конфликт поколений будет всегда. Благодаря Тургеневу я поняла: все связанное с естеством, с природой остаётся навечно, а все придуманное человеком, искусственное — преходяще. Словно в калейдоскопе, сменяются там цвета, тональности, форма разговора, слова, выражения, одежда, мода, но истинные чувства неизменны. Какие? Ну, например, радость по поводу рождения ребёнка...
— ...любовь?
— ...от которой дитя появилось на свет, счастье от его первого крика. Однажды в роддоме я видела, как приходят в наш мир младенцы. На меня надели халат, шапочку — все, что положено...
— Сына у вас тогда еще не было?
— Как раз, когда я была беременна им, мне и довелось увидеть множество родов. Затаив дыхание, я наблюдала, как, освобождаясь от этой очень нежной, но все же тяжёлой ноши, женщина даёт жизнь новому существу, и ребёнок, впервые набрав воздух в лёгкие, вскрикивает оттого, что вдохнул запах жизни. Сын плакал, и каждый раз я начинала рыдать вслед за ним. Не знаю, почему, но меня не покидало ощущение значимости всего того, что происходило, и это состояние я запомнила.
Валентина Толкунова... До конца своих дней мы храним вкус первого поцелуя, первой любви, первого признания, первого цветения, первой ссоры и первого примирения — все это эмоции тонкого свойства, которые никогда человека не покидают. Умело маскируясь, мир вдруг окунает нас в совершенно другие проблемы, и мы, в свою очередь, сами учимся скрывать свои истинные чувства: радости, тревоги — все то, что называется жизнью.
— Вы вот классиками восторгаетесь, а большинство молодых сегодня дай Бог, если Пушкина знают, а уже Тургенева вряд ли, они от него так далеки?
— Мне этих людей жалко, они высокой литературой обделены, и им невдомёк, что такое прекрасный слог, точное слово, парадоксальная мысль, железная логика. Книги необходимы, и хотя сейчас все больше к компьютерам обращаются, именно литература учит сопоставлять, рассуждать, выстраивать мысль. Много-много раз я бывала в Америке, а когда в 84-м приехала туда впервые, меня пригласили в университет Джона Хопкинса в Балтиморе. Тогда там преподавал русский язык и литературу Василий Аксенов, который только покинул страну, и у его студентов были совершенно интересные взаимоотношения с русским языком. Они, в частности, сказали мне, что впоследствии будет создана специальная компьютерная программа, с помощью которой любой желающий сможет прочитать роман Льва Николаевича Толстого «Война и мир» не в четырёх томах, а на четырёх страничках. Я, помню, подумала: «Какие же бедные люди, которые до этого доживут»...
— ...и не смогут подержать в руках новую книгу, вдохнуть запах свежей типографской краски?
— Я дожила до времени, когда вся классика действительно умещается буквально на одном диске, но это малоинтересно, поверьте мне. Такие новшества — как ледышка, которая тает в руках: ты хочешь ощутить ее, приложить даже к лицу, чтобы почувствовать этот холод, а она — раз — и уже нет, поэтому я и не могу привыкнуть к тому, что сейчас не романы читают, а их краткое изложение. Это все равно что в музыкальном произведении только начало и конец слушать, а середину оставить и не знать, что там вообще происходит, где кульминация, какие части в сонате и прочее... Как музыкант я всегда нервничаю, если исполнители позволяют себе купюры, мне невдомёк, почему та или иная часть не должна звучать. Я, например, обожала сочинение полностью, и вдруг для упрощения его искромсали, а сейчас у нас чего только не делают для упрощения, для примитива!
— В восприятии миллионов людей Валентина Толкунова — настоящая русская красавица: высокая, статная, с роскошной косой, в которую всегда вплетена нить жемчуга, и мало кто знает, что начинали вы артистическую карьеру с джаза в вокально-инструментальном оркестре «ВИО-66» под руководством Юрия Саульского. Как сочетается ваша русскость, эти задушевные песни и джаз, само название которого в устах иных русофилов звучит как ругательство?
— Думаю, это период обучения был — прежде чем окончательно определиться, каждому музыканту хорошо бы попробовать и это, и то, и во всех направлениях он должен чувствовать себя уверенно. Я, между прочим, хотя уже много лет на сцене пою, окончила два учебных заведения как дирижёр-хоровик...
— ...На минуточку!
— ...и то, что пять лет джазовую музыку исполняла, отнюдь не случайно. Мой голос соответствует тембру флейты, и это прекрасно сочеталось с другими голосами, а как хормейстер я понимала: пение в ансамбле — это прекрасная школа, дающая возможность почувствовать состояние гармонии. Потом, оставаясь с оркестром один на один, ты уже знаешь, что там, внутри, происходит, и это важно, поэтому для меня те годы были учёбой, точнее, её продолжением. Почему? Потому что с 10 лет пела в хоре у Дунаевского ...
— Того самого?
— Нет, у его младшего брата Семена Осиповича. Мэтр этот коллектив создал, а брат стал художественным руководителем. Меня привели туда с песней «То берёзка, то рябина», и судьба моя была решена, а вообще, нас, дунаевцев, много. Собираемся каждый год в зале Чайковского или в ЦДДЖ — Центральном доме детей железнодорожников, при котором был этот коллектив создан, — и поем наши песни. Валентина Толкунова...

— Наши — это какие?
— Детские, которые пели в хоре, а там было все, что угодно. (Поет):
Скворцы прилетели!
Скворцы прилетели...
— ...на крыльях весну принесли!..
— Эти прекрасные, светлые произведения люди до сих пор слушают в нашем исполнении по радио.
— Как считаете, вы сегодня прошли бы с таким музыкальным образованием кастинг в «Фабрику звёзд»?
— Даже и не пыталась бы — мне это неинтересно.
— А почему, простите, вы бросили джаз?
— Во-первых, время пришло, а во-вторых, этот коллектив по некоторым причинам перестал существовать. Тогда же с джазом боролись весьма активно, и нам не давали петь то, что мы хотели, хотя мы все-таки вводили в свои программы наряду с Варламовым, Людвиковским, Саульским, Минхом и другими советскими композиторами-джазистами композиции Вуди Германа, Чарли Паркера, Гила Эванса. Валентина Толкунова...
— У вас сохранились записи, где Валентина Толкунова поёт джаз?
— Ну, пела я инструментальный джаз — в группе, но кое-какие записи есть.
— Вы их давно слушали?
— Очень, но особенно дорога маленькая пластиночка, которая так и называется «ВИО-66».
— Гибкая?
— Да, но не такая, какие вкладывали в «Кругозор»...
— И не на рентгеновских снимках, не «на костях»?
— Нет, настоящая виниловая пластинка. Храню её как зеницу ока — никому не даю, потому что могут появиться царапинки, трещинки, и с этим уже раритетом уйдёт то, что я называю моей школой, моим прошлым и что тянется до сих пор. Именно хор ведь, как это ни странно, даёт хорошую интонацию, ощущение гармонии, причём не только в песне, но и в романсе — в любом произведении. Я это понимаю, потому что люблю хоровую музыку.
— Вы девушка городская, но в репертуаре у вас песни, которые можно назвать деревенскими. Интересно, крестьянский труд вам знаком, вы доили когда-нибудь коров, косили траву или просто даром перевоплощения обладаете?
— Мне деревенская жизнь не знакома, потому что родилась в городе и всю свою жизнь прожила в многоэтажном доме с горячей водой и с плитой, а не с печкой. Иногда не могу даже камин у себя растопить на даче, потому, что теоретически знаю, как это делается, а практически нет, но, видимо, в каждом человеке есть что-то такое генетическое — память, заложенная не в твоём колене и даже не в предыдущем... Ею пронизана атмосфера, в которой живёшь, страна, в которой родился, — недаром же говорят: «Где родился, там и сгодился».
Валентина Толкунова... Земля, которая воспитала, даёт, — нет, не привкус, не ощущение чего-то наносного, искусственного! — а естественное желание знать собственную культуру, историю происхождения песен. Оно вот во мне живёт, потому что я, например, эти русские народные слышала от своей бабушки, которая знала их море. Мама у меня тоже была голосистая, только она брала в руки гитару и исполняла романсы, а бабушка любила исконные: и «По Муромской дорожке стояли три сосны», и «Как по морю, морю синему», и «Мы на лодочке катались золотистой-золотой...
— Не гребли, а целовались?
— ...не качай, брат, головой!». Все это я знала с детства, эти песни были родными для нашей семьи и для людей, которые к нам приходили, и мы всегда пели дома ансамблем.
— Как бы мы ни относились сейчас к советскому времени, нельзя не признать, что в песенном жанре тогда работали прекрасные композиторы и поэты, чьи сочинения были совершенны по форме и глубоки по содержанию. Вспомним хотя бы военные песни — грандиозные музыкальные произведения...
— Грандиозные, это правда!
— Сегодня с экранов телевизоров и из радиоприёмников звучит множество так называемых хитов, которые, как говорится, ни уму ни сердцу: ни смысла в них нет, ни стихов, ни музыки — да ничего, и молодым исполнителям невдомёк, что песни могут не только врачевать душу, но и исцелять тело... У вас, если не ошибаюсь, такие случаи были?
— Конечно, и я никогда не забуду, как после одного из концертов ко мне подошла женщина и сказала, что обязана моей песне жизнью. Оказалось, когда на больничной койке она умирала, ей принесли маленький радиоприёмничек, по которому и услышала впервые песню «Я не могу иначе», где были такие строчки: «Ты заболеешь — я приду, боль разведу руками. Все я сумею, все смогу... Валентина Толкунова...
— ...сердце моё не камень».
— Эти слова давали надежду на то, что ей обязательно помогут, и от того, что они прозвучали в нужный момент, она стала поправляться. Иногда, согласитесь, человек не знает, за какую ухватиться соломинку, и вдруг услышит доброе слово, сердечную песню... Моя приятельница, поэтесса Карина Филиппова, шла однажды в ужасном состоянии: грустная, с тягостными мыслями — у неё был тяжёлый период, все складывалось нехорошо. На сердце было хмуро и пасмурно, и вдруг к ней подошла женщина и спросила: «Солнышко, скажите, который час?». Когда Карина услышала обращение «солнышко», она прослезилась: «Да я и часы вам за это отдам». Ничего не жалко за ласку, понимаете? Доброе слово каждому нужно, а мы иногда не способны произнести его, потому что зажимаемся, становимся жёсткими, ироничными, колкими, не замечаем проблем ближнего — сосредоточены только на своём состоянии и настроении. Это неправильно, надо уметь оглядываться вокруг, расширять свой диапазон, кругозор — имею в виду не заучивание каких-то математических формул или порядка кнопок, на которые нужно нажать, а умение открыть для других своё сердце. У многих из нас оно ведь закрыто наглухо, но мне, например, справиться с этой проблемой помогает профессия — появляясь на сцене, я и сама живу песней, и даю жизнь другим...
— При этом, замечу, имидж себе не придумывали?
— Абсолютно, потому что уверена: в нем нет нужды. Все это искусственно, а когда выходишь с естественными чувствами и мыслями не звезды, а обыкновенного человека...
— ...тогда ты и есть настоящий артист?
— Да просто один из тех, кому дано право умиротворить людей, внести мир и покой в их души.
— Когда вы поёте, глядя на экран телевизора, многие зрительницы нежно говорят: «Наша Валечка». В вашем репертуаре очень много именно женских песен — в чем их главное отличие от остальных?
— Женские песни — это, на мой взгляд, те, благодаря которым мы сопереживаем и открываем сердце. У меня, например, есть такая — об уходе любимого мужа к другой женщине. Казалось бы, обычная житейская ситуация, но как справиться с чувством горечи, как пережить то, что любимый живёт рядом и не замечает тебя? Теперь он любит другую и мыслями с ней, но брошенная жена по-прежнему ждёт его вечерами и после полуночи, говорит: «Я буду тебя ждать всегда, только приходи, потому что ты мой единственный».
— Вы эту женщину понимаете?
— Очень хорошо понимаю и знаю, какое разочарование и боль за этими словами стоят... «Жизнь для меня — это ты, я буду тебя ждать, потому что для этого родилась на свет, и дождусь, что бы с тобой ни случилось, где бы ты ни был...
— ...и с кем».
— И вот однажды пришла ко мне женщина и призналась: «Ваша песня подсказала нам, как в нашей конкретной ситуации поступить. Мы поняли: наша судьба — все прощать».
— Насколько я знаю, в своё время вы тоже пережили предательство и измену близкого человека?
— Да, но его простила.
— Кто это был?
— (Пауза). Я ему все простила... Не могу сказать, что это была измена, предательство — я таких слов опасаюсь, они очень ранят и жалят. Нет!
— Он просто ошибся, назовём это так?
— Да, это была ошибка, которую он потом признал.
— Кто же это?
— (Пауза). Валентина Толкунова... Упрекать его все же неправильно — это был творческий, человеческий, мужской порыв художника, у которого на первом месте не женщина во плоти, а музыка, которой служил, и когда я это поняла, стало легко и просто.
— Это был Юрий Саульский?
— Хорошо, что вы сами эту фамилию произнесли... Да, Юрий Саульский, мой первый муж, который, к сожалению, уже ушёл в мир иной и которого я вспоминаю всегда добрым словом.
— Мощный был музыкант?
— А еще удивительно умный человек, благороднейшая личность.
— Это же он — автор знаменитого шлягера «Чёрный кот», на котором в своё время была помешана вся страна?
— Да, да... Добрый, щедрый, он оставил после себя джазовую школу и огромное количество учеников, работающих сейчас в оркестрах. И молодёжь, и люди зрелые, такие, как саксофонист Алексей Козлов и пианист Игорь Бриль, — все они не забывают, что их учителем был Юрий Саульский. Множество музыкантов сейчас в Америке, и они не устроились в мясные лавки, не кроят одежду...
— ...не подались в кабацкие лабухи.
— ...а играют в джазовых коллективах.
— Какая у вас была разница в возрасте?
— Большая. 18 лет.
— Вы сильно любили его, безоглядно?
— Конечно, это было настоящее чувство, страсть. Я же с ним совершенно девочкой встретилась: мне было 20, ему — 38, практически это моя первая любовь. Когда выходила замуж, думала, что Юра — тот единственный мужчина, с которым буду всю жизнь, но, увы, он увлёкся одной актрисой...
— Расставались вы тяжело?
— Как интеллигентные люди.
— Это как? Давайте-ка расшифруем, как такие пары разводятся?
— Интеллигентно.
— Без битья посуды?
— Абсолютно.
— Без дележа ложек и вилок?
— Без, без. Просто решили разъехаться — все. Валентина Толкунова...
— Когда вы стали уже популярной, знаменитой, встречались с ним иногда, прошлое вспоминали?
— И встречались, и дружили — я даже была в хороших отношениях со всеми его последующими женами.
— Их было общим счетом пять, если не ошибаюсь?
— Ну, не знаю уж, сколько, — не лезу в чужую жизнь. Зачем это мне, спрашивается, тем не менее участвовала во всех его авторских концертах и он продолжал писать для меня песни. Две из них, которые Юрий оставил, хочу сейчас в свои диски включить. Он очень уважительно относился к тому, что я делаю, и часто повторял: «Всего, Валечка, чего ты достигла, добилась сама — просто тем, что есть на свете».
— Благородный, видимо, человек?
— Ну, он же из породы Трубецких, дворянин, поэтому другим быть не мог.
— Вы, Валентина Васильевна, влюбчивы?
— Ну, не настолько, чтобы все бросить, уйти, на что-то решиться...
— Голову потерять не способны?
— Это не для меня.
— Может, не попадался тот, ради кого стоило обо всем забыть?
— Знаете, я вам отвечу так. Когда мужчине очень нравится замужняя женщина и он мечтает с ней быть, его должна остановить мысль: а ведь кому-то, может, она уже надоела.
— Думаете, получится?
— Иногда помогает.
— «Ах, как часто ищем счастье мы в чужом саду», пели вы в одной из своих песен?
— Да-да, «...В чужом саду, запретном. Ах, звёздочка плывёт, душа поёт, ну что же, Серёжа, чужой не сладок мёд». Это Юра Рыбчинский для меня написал...
— ...и, по-моему, Лора Квинт?
— Да, совершенно верно.
— В 70-е годы молва поженила вас с Лещенко — был для таких слухов какой-то повод или публике просто хотелось, чтобы два красивых человека были вместе?
— Думаю, тут второе — народ очень хотел, чтобы соединились Иван да Марья, но мы с Левой всегда отшучивались, когда из зала на эту тему вопросы сыпались. Договорились с ним так: мы, дескать, муж и жена, а наш сын — Полад Бюль-Бюль-оглы.
— На самом же деле следующим после Саульского вашим мужем стал Юрий Папоров, журналист-международник?
— ...писатель.
— ...автор книг о Хемингуэе и о последних днях Троцкого в Мексике. Серьёзный, по всей видимости, мужчина?
— Очень серьёзный, мыслящий, мудрый, талантливый и с завидной фантазией. Он, кстати, написал биографическую книгу о Маркесе, а сейчас вышла еще одна — о скульпторе Степане Эрьзе. Также его перу принадлежит очень интересная книга о подводной охоте и два романа: «Эль Гуахиро — шахматист» и «Пираты Карибских островов». Юрий знает все это досконально, потому что был дипломатом, потом журналистом-международником, членом Союза писателей. Этому человеку много дано.
— Как вы познакомились?
— В Мексиканском посольстве, но не на дипломатическом приёме — на них я позднее бывала, уже как жена дипломата. Однажды латиноамериканские представительства в Москве, в которых я иногда выступала, решили организовать мой сольный концерт, а переводить пригласили Юрия Николаевича Папорова, который великолепно знает испанский язык: разговаривает, как истинный латинос, и даже видит на нём сны.
Валентина Толкунова... Разумеется, Юрий — прекрасный специалист, но, когда стал переводить песни, возникло некое замешательство. Я, например, запела: «Стою на полустаночке в цветастом полушалочке...», а это непереводимая игра слов. Вот что такое полушалочек? Платок, полуплаток?
— Да и полустаночек кого угодно поставит в тупик?
— Да, полустаночек — это станция? Полустанция? Потом такая была песня: «Мы на лодочке катались золотистой-золотой. Не гребли, а целовались, не качай, брат, головой...». Казалось бы, можно сказать, что это golden boat — золотая лодка, но почему золотисто-золотая?
— Какой красивый русский язык, какие оттенки!
— В общем, было много и смешного, и трогательного, но Юрию удалось со всем этим справиться, и дипломаты остались довольны. Потом меня много раз приглашали и в Мексику, и в США...
— Чем же все-таки будущий супруг вас взял?
— Что значит «взял»?
— Ну, чем привлёк?
— Элегантностью. Он был очень красив, изысканно одет...
— ...Наверняка умён?
— Конечно.
— Я, собственно, почему спрашиваю — интересно просто, каким должен быть мужчина, чтобы такую красивую женщину завоевать?
— Он должен быть сам неплохим, достаточно красивым (смеётся). Юрий был изумительно элегантен (костюмы на нем сидели отменно) и никогда не носил дешёвых вещей — только дорогие, из качественного материала и сшитые высококлассными портными. Если надевал, скажем, джемпер, у него всегда был какой-то шарфик, платочек... Просто так галстуков он не надевает — только вечером, если мы куда-то идём. Днём это принято только у деловых людей, у чиновников, а поскольку мы люди свободных профессий...
— ...художники.
— ...то я считаю, что... Впрочем, не в одежде, естественно, дело — если ты чего-то добился, какой-то своей внутренней спокойной гармоничной основы достиг, можешь надеть все, что угодно, и появиться в любом наряде –тебя от этого не убудет.
— Вы с мужем уже более 30 лет вместе — честно скажите: за эти годы было хоть раз искушение — не изменить, я такое слово не употреблю! — просто почувствовать, что есть еще какие-то другие мужчины?
— Да некогда мне было о таких вещах думать, потому что все время на студии, на концертах, в поездках.
— И допинг вам был не нужен?
— А допинг мой — это сцена, и когда иной раз полумёртвая приезжала с гастролей, желание было одно: с головой окунуться в домашний уют — больше мне ничего не надо.
— Даже мыслей греховных, выходит, не возникало?
— Ой, если честно, нет, хотя, вы знаете, мужчины делали мне немало всяких предложений, окружали ухаживаниями, красивые слова говорили... Просто я научилась понимать цену комплиментам — знаю, что за ними скрывается. Когда вникнешь в природу вещей, все становится...
— ...яснее и проще?
— Мало того, иногда даже неинтересно.
— Представляю, как сложно такой красивой женщине этому напору противостоять — многие, особенно облечённые большой властью мужчины, глядя в то время в телевизионные экраны, не только наслаждались вашим пением, но и задумывались наверняка: «Эх, вот я бы с ней...». Были с их стороны нескромные предложения, вы чувствовали, что кто-то очень хочет весело провести с вами время?
— Ну, во-первых, на это я никогда не откликалась.
— Значит, все-таки что-то было?
— Ну как? Допустим, иной раз раздавались какие-то звонки, мне оказывали знаки внимания, спрашивали: «Не хотите ли встретиться? А вместе поужинать?» и прочее, прочее, но я просто на эти ухаживания не отвечала. Понимаете, когда хорошо во всем разбираешься, подобные вещи уже тебя мало заботят. Ты это перерос, они же, эти поклонники, как дети, для меня были.
— Сегодня многие певицы нашли себе молодых мужей и очень этому рады. Вы замечательно выглядите — не хотели бы себе какого-нибудь молодого красавца из шоу-тусовки, которая куролесит вокруг?
— Молодого красавца? А для чего?
— Об этом лучше спросить у Бабкиной, у Пугачевой — может, они что-то подскажут...
— Знаете, я как-то не очень интересуюсь личной жизнью своих коллег, а вообще-то, каждый должен хранить то, что у него есть, и не позволять никому грязной мыслью, а тем более грязным словом притронуться к своему очагу. Это же крайне важно — сохранить семью и, какие бы ни были отношения, не выносить личную жизнь для пересудов, сплетен, на радость тем, кому просто хочется о том, о сём посудачить...
— Чем занимается нынче ваш сын?
— Коля был художником по свету в моем Театре музыкальной драмы и песни, а сейчас в малом бизнесе. Я не могу сказать, что он твёрдо определился и планирует посвятить себя чему-то конкретному, — на данный момент ему интересно все.
— Какое у него образование?
— Юридическое, но он находит себя то в одном, то в другом. Есть просто люди, которые не могут стоять на одной ступеньке: им нужно все время двигаться то вверх, то вниз, то вверх, то снова вниз.
— Сын женат?
— Пока ходит в холостяках.
— Вы представляете себе день, когда он приведёт девушку и скажет: «Мам, я её люблю и хочу жениться»?
— Я буду счастлива, потому что сейчас молодые люди не позволяют себе устояться в мысли, что у них будет семья. Они редко женятся...
— ...и еще реже, наверное, приходят с избранницей к маме?
— Как бы там ни было, буду рада и приму девушку, которую он себе выберет.
— Вы не жалеете, что в своё время ограничились только одним ребёнком?
— Очень жалею, очень! Должна была родить еще детей, их воспитать, но артисткой тогда бы не стала. Скорее всего, прекратила бы петь и ушла бы со сцены.
— Искусство требовало жертв?
— Еще и каких! Конечно, сейчас сожалею, что у меня нет дочки-красавицы, которая была бы рядом и меня понимала бы. Все-таки мальчика, как правило, растишь для другой женщины, а девочку — для себя.
— Как-то Иосиф Кобзон обмолвился: «Валина женская судьба не сложилась» — что он имел в виду?
— Не знаю — об этом лучше спросить у него. Нет, у меня все сложилось. Все!
— Как ни странно, я не могу вспомнить ни одного связанного с вашим именем скандала — учитывая нравы того, что называется у нас шоу-бизнесом, это вообще поразительно. Как удалось вам пройти свой путь так, чтобы нигде не запачкаться и никого не задеть?
— Тут два ответа: во-первых, по натуре я не скандальна, а во-вторых, не в шоу-бизнесе. Из разных конюшен мы, господа!
— О конюшнях... Когда вы читаете в прессе о каких-нибудь очередных приключениях, связанных с именем Аллы Борисовны, при этом что думаете?
— Ничего! Во-первых, избегаю газет и журналов, а во-вторых, у меня другие жизнь и литература, поэтому в такие вещи, как правило, не вникаю. Мне это так же неинтересно, как щелкать семечки.
— Вместе с тем наверняка вы наслышаны, что российский шоу-бизнес разделён на так называемые кланы: Пугачёвой, Крутого...
— Может быть. Я не в курсе.
— Похоже, в эти игры вы не играете...
— Да, я сама по себе, хотя с тем же Игорем Крутым мы вместе работали восемь лет — с 80-го по 88-й.
— Еще в ансамбле «Элегия»?
— Да, это были замечательные годы. Я видела рядом с собой творца, художника, трудолюбивого музыканта, готового ночи напролёт совершенствоваться. Исполнительного, грамотного, умеющего написать клавир и партитуру. Игорь сочинял песни, занимался с музыкантами, формировался как личность, как сущность. Тогда для него не важны были деньги, он стремился самоутвердиться, и я за это его уважаю.
— После перестройки я видел в Америке очень смешную афишу, где было написано: «Народная артистка России Валентина Толкунова и ансамбль «Элегия». Руководитель и баянист Егор Крутой». Почему Егор?
— Наверное, имя его перепутали, очевидно, в то время оно еще не было так известно.
— Игорь Яковлевич не хочет сейчас подарить вам какие-то песни?
— Боюсь, моё творчество сегодня не очень ему близко, потому что он создаёт принципиально другую музыку. Что ж, творческая позиция у него своя, и с ней надо считаться, как он считается с моей.
— Нынче жизнь многих молодых артистов, певцов проходит между банкетами, презентациями и казино?
— Увы...
— А у вас?
— А у меня есть табу: я дала себе слово не выступать в местах, где жуют и где присутствующим нет дела до музыки. Правда, недавно, 14 февраля, в День влюблённых, меня пригласили в московское казино «Голден Пэлэс» около Белорусского вокзала, на Тверской.
— Средь бела дня?
— Нет, ближе к ночи — где-то в 11 вечера. Там в одном из залов, в так называемой театральной гостиной, собирается за столиками совершенно другая публика — люди, которые не хотят, допустим, играть в рулетку, приходят туда на встречу с актёрами. В этой гостиной побывали Михаил Ульянов покойный и его коллеги из Вахтанговского театра, артисты Малого и МХАТа, и вдруг я получила приглашение выступить там вместе с известным актёром, пишущим эпиграммы, — это, как вы догадались, Валентин Гафт, которого очень люблю.
— Хорошая компания: Валентин и Валентина?
— Вот-вот, в День святого Валентина в гостях у «Голден Пэлэс». Началось все с презентации книги Гафта, которую он тут же с автографом, с роскошным посвящением, мне подарил, затем прозвучали мои песни, после чего последовали вопросы зрителей, на которые мы отвечали. Театральная гостиная — это небольшая комнатка со вторым этажом. Все на диванах сидели, в подушках, и беседовали с профессором, педагогом Щукинского училища Михаилом Борисовым — он выступал в роли ведущего. Было так интересно, что разговаривали почти до утра. Я исполняла романсы, какие-то песни, совершенно несвойственные мне в концертах. Такая душевная получилась встреча, что подумалось: как хорошо иногда ночью для кого-то попеть (раньше я это делала только на записи).
— Визитная карточка Валентины Толкуновой — её потрясающие волосы, но лет в 17 вы решили их вдруг остричь. Что вас остановило?

— Да, действительно было такое, когда школу оканчивала. К выпускному балу почти все девчонки обзавелись короткими стильными причёсками, и я решила от них не отставать. Пришла в парикмахерскую, попросила: «Остригите, пожалуйста, волосы»... Мастер потрогала их на вес и спросила: «А мама тебе разрешила?». — «Нет, я уже достаточно взрослая, чтобы никого не спрашивать». — «Вот когда мама придёт и скажет мне: «Остриги этой девочке волосы», тогда я все сделаю, а сейчас пошла вон отсюда!» — и выгнала меня с треском. Больше я в парикмахерскую не ходила, оставила волосы такими, какие есть, и правильно сделала, коль уж Господь от этого неразумного поступка меня отвёл.
— Первой на советской эстраде вы вплели в косу жемчужную нить, тем не менее очень, говорят, спокойно относитесь к золоту, бриллиантам...
— Все так, и вместо жемчуга в волосах могу изредка надеть нитку на шею либо серёжки жемчужные... Мне, если честно, не по душе, когда женщины являются на праздничный вечер, увешанные драгоценностями, как новогодние ёлки. Если уж украшение, то только одно...
— ...Но такое, чтобы всех наповал сразило?
— Ну, это тоже не самоцель. Например, какое-то колечко достойное, а чтобы сверкало тут, тут и тут — такого я не люблю.
— Сегодня практически все актрисы и певицы, достигшие 35-40-летнего (а некоторые и 20-летнего) возраста, обязательно делают себе пластические операции — вы тоже через это прошли?
— Никогда к пластическим хирургам не обращалась и даже не собираюсь.
— Иными словами, вы даже представить себе не можете, что наступит время, когда что-то где-то придётся?
— ...отрезать? Исправить? Или изуродовать?
— Такое тоже возможно?
— Конечно. Нет, я над этим пока не задумывалась. Возможно, со временем такое желание возникнет, но сомневаюсь, что это будет правильно. Для чего пластические операции делают? Чтобы моложе выглядеть, а что, собственно, это дает для ума-то?
— Для ума? Хороший вопрос?
— Ну, если операция ни уму не пойдет на пользу, ни сердцу, зачем она вообще нужна?
— Я знаю, что вы и к косметике плохо относитесь?
— Да, это правда — использую её слегка лишь местами, только когда выхожу на сцену. Чуть-чуть подчеркнуть это, чуть-чуть то — все!
— Диетами себя не изнуряете?
— Нет, слава Богу, хотя, может, и надо бы чуть-чуть похудеть.
— Таблетки с глистами, как некоторые ваши коллеги, не принимаете?
— Не приведи Господи! Ничего такого не делаю, потому что это потом аукнется, пойдёт во вред — эксперименты над собой плохо сказываются на здоровье. Единственно, надо поддерживать иммунитет, чтобы организм сам мог с инфекцией справиться: иногда какие-то травы пить, ограничивать себя в кофе, в чае, в жирном, в сладком, в мучном...
— Мне говорили, что вы и стряпать не любите: дескать, стоять у плиты — это не ваше?
— Хорошо готовить могу, если захочу, нужно только желание...
— А его зачастую нет?
— Иногда вдруг появляется — приходит народ, и тогда надо из холодильника доставать продукты и что-то срочно изобретать. У меня получается — никто не жаловался, а мои сырники семья очень любит. Могу иногда мясо поджарить — оно у меня выходит вкусным, сочным, и все спрашивают: «А как это ты приготовила?». Сама не знаю, по интуиции. Кулинарных рецептов я не читаю, делаю все на глазок: это добавишь, то и получается. Даже по часам не сверяюсь, не думаю как-то о времени...
— «Не думай о секундах свысока!»...
— Ой, сейчас у хозяйки столько всяких помощников, ничего даже не надо уметь.
— Уйма тем более ресторанов открылось?
— Вымыл рыбу, почистил, начинил, посолил — и в духовку, а через полчаса вынимай — нет вопросов.
— Вы человек очень духовный, и, как мне кажется, выработали у себя какое-то философское отношение к дензнакам?
— Это да — моя философия состоит в том, что...
— ...денег много не бывает?
— И много не бывает, и просто не бывает, а философия в том, что в мире обращается одна денежная масса, из которой каждому выделена его доля. Не мы же деньги распределяем, правда?
— К сожалению...
— Нам они свыше даются: по мере знаний, затраченных усилий и полученных результатов. Первую половину жизни работаешь, чтобы стать известным, а во второй имя уже работает на тебя, и ты даже не думаешь, допустим, о звонкой монете. Вернее, чем меньше о ней думаешь, тем лучше...
— ...тем больше оттуда, с самого верха, присылают?
— Ты не изводишь своё сердце и мозг заботами о деньгах, поскольку это — одна общая масса. Сегодня у тебя больше в кармане, завтра — у другого, нынче ты на нуле, но завтра тебе прибудет. Как-то так деньги в банках или где-то еще перемещаются, что их и не замечаешь, а главное — на них не зацикливаться, хотя и не транжирить, к примеру, на вещь, которая совсем не нужна. Ну, скажем, кто-то пришёл в дом, где есть камин, и думает: «Как я хочу иметь точно такой же, тоже из мрамора».
— А камин ему ни к чему?
— Совершенно, потому и не даётся. Более того, человек эту престижную деталь интерьера выстроит, а она не принесёт ему радости, потому что вообще не нужна...
— ...тем более за такие деньги?
— Потрать их на что-нибудь действительно полезное -имею в виду солидные суммы, ну а маленькие... Почему не доставить себе удовольствие и не купить хорошую книгу или, например, кому-то подарок? Придёшь в магазин и при взгляде на прилавок сразу мелькает мысль: «Ой, у такого-то день рождения — куплю-ка ему эту вот безделушку». Я, например, всегда из Украины, из Киева, привожу несколько бутылок перцовки в казачьих нарядных бутылках — это презент потрясающий. Приходишь в гости — и все радуются, открываешь — а там в красивой, характерной ёмкости национальный напиток. У мужчин просто глаза загораются от счастья.
— Не сомневаюсь, что в советское время у вас с деньгами проблем не было, но, когда развалился Союз, для многих это означало крах — прежде всего финансовый. У вас, интересно, случались дни, когда элементарно не на что было хлеба купить?
— Я это все раньше пережила, когда после развода осталась одна: без семьи, без работы, без элементарной помощи, без средств к существованию, в конце концов. Год тогда выдался трудным, и главное было не чувствовать себя обделённой прямо во всем, такой бедной, несчастной, без копейки совсем за душой. Там наверху все видят.
— Будет день — будет пища?
— Да, следует жить, как пташка, и не зацикливаться на том, что завтра тебе нечего будет есть. Так не бывает.
— Вы, говорят, довольно лихой водитель — какой у вас стаж за рулём?
— 30 лет. Сейчас у меня джип «мицубиси аутлендер».
— А в советское время на «волге» ездили или на «жигулях»?
— «Волги» я никогда не имела — не очень этот помпезный автомобиль любила. Предпочитала всегда «жигули» — у меня их семь штук было.
— Ого!
— Каждые три года машину меняла: наезжала не более 75 тысяч километров — и до свидания! Таким образом я очень долго поддерживала отечественного производителя: все мои коллеги уже на джипах, на всяких других иномарках ездили, а я по привычке на «жигулях».
— Вам свойственно постоянство?
— Вот именно, а продолжалось это до той поры, пока однажды моя нога — случайно или интуитивно? — не ступила в какой-то автосалон, где я увидела маленький внедорожник «КИА спортейдж»: корейскую такую машинку — ласковую и удобную. Я, когда в неё села, сказала: «Пожалуй, оставьте её для меня. Мне нужно три месяца, чтобы подумать, куплю её или нет».
— Медленно запрягали, да?
— Её оставили, я эту «киашку» все-таки приобрела и с тех пор в российский автомобиль не садилась. Только один раз испытывала дискомфорт в иномарке. Когда в 91-м году была в Японии, эта страна подарила мне правостороннюю «тойоту», а ездить справа я не умею, мне неудобно. Прилетела домой, посмотрела, что с этой машиной не справлюсь, и подумала: «Ну а зачем переучиваться — лучше отдам». А вот в автобусе, который мне тогда же подарили для театра, мы еще долго всем коллективом ездили на гастроли.
— Какие японцы хорошие люди!
— Не говорите — делают же такие подарки...
— Общаясь с вами, я все больше убеждаюсь, что характер у вас ангельский, а вот некоторые утверждают, что нрав вы имеете довольно крутой. Кто прав?
— Я слишком принципиальная, не люблю неправды, и если при мне творятся какие-то несправедливости, молчать не стану, а это многим не нравится. Характер и впрямь у меня ангельский, со мной очень легко, со всеми я нахожу общий язык, но, когда что-то даже не задевает меня, а становится неприятным, вызывает чувство неловкости, обязательно об этом скажу. Если честно, я рада, что такая черта у меня есть, потому что нельзя быть беспринципной, нельзя безоглядно соглашаться на все, что предлагает тебе мир. Он, к сожалению, иногда неправеден...
— Очень часто!..
— ...и когда меня подталкивают пойти против собственной совести, согласиться на это никак не могу.
— Сегодня российские телеканалы круглосуточно показывают артистов, которых только с большой натяжкой можно таковыми назвать. Одни и те же лица кочуют с канала на канал, а вас на телеэкранах практически нет — почему?
— Можете не поверить, но хорошо, что там меня нет, потому что я не в тусовке, не в шоу-бизнесе — иначе чувствовала бы себя неловко. Нельзя себе лгать, понимаете, нельзя говорить, что ты в восторге от атмосферы, пронизанной ложью, фальшью, коммерцией, что тебя радуют оголённые тела, суета и нахрапистость, плохие манеры... Валентина Толкунова...
— ...или еще более плохие песни?
— ...со скверными текстами. Если с таким положением вещей я не согласна, то и участвовать в этом не буду.
— Кто из молодых ребят вам симпатичен?
— Дима Маликов, Таня Буланова, с удовольствием слушаю некоторых других ребят — тех, кто вне шоу-бизнеса (их мало кто знает, тем не менее они есть). Часто меня приглашают в жюри конкурсов, где приходится отбирать молодёжь, оценивать пение, и я отчётливо понимаю: истинное искусство наше телевидение не показывает. У нас очень много талантливых парней и девчонок с настоящими голосами, с каким-то прозрением в песне, с умением принести зрителям мир музыки и поэзии, с чувством, которого людям так иной раз недостаёт. Я это вижу на сцене, но, к сожалению, не на телеэкране — там их нет. Из мастеров, которые в последнее время собирают полные залы, мне по душе Ирочка Богушевская — она прекрасная актриса и поёт жанровые песни. Это своего рода продолжение творчества Елены Камбуровой, которая безумно мне интересна.
— Боря Моисеев и Шура, судя по всему, вам нравятся меньше?
— Они нравятся друг другу — этого вполне достаточно!
— На мой взгляд, Валентина Васильевна, настоящий артист тот, кто оригинален, неповторим, и о вас, например, нельзя сказать, что вы на кого-то похожи, — стоите особняком. Дорого это стоит — сохранять индивидуальность и быть не как все? Что вообще для этого нужно?
— Ничего — надо просто оставаться собой, быть естественной, искренней, честно оценивать своё творчество и никому не завидовать: это факторы, которые влияют на нас прежде всего. Следует понимать, что можешь петь только эти песни (а кто-то — другие, для тебя не предназначенные), и не браться за все подряд и не думать, что ты гениальная, что звезда. Высоко заноситься не стоит, потому что надо не жить как звезда, а сиять своими чувствами изнутри. Сиять, отдавать людям свой мир, свои положительные эмоции и стараться взять от них все самое лучшее...
— ...чтобы им же потом отдать?
— Самоотдача, обмен и есть, наверное, самое главное в жизни артиста — это они формируют и ощущения, и собственный мир, и человеческие отношения.
— Напоследок не могу не попросить вас хотя бы чуть-чуть спеть, а капелла?
— Ой, даже не знаю, разве что песню, которая сама сочинилась во мне на слова моей подруги. Её, к сожалению, уже нет на свете, но она оставила поэтический сборник. Подруга была человеком верующим, чистым и стихи писала такие же — например, об ангеле-хранителе, который у каждого из нас есть. Он хранит нас от бед, даёт возможность понять, что такое хорошо и что такое плохо, предостерегает, останавливает, не позволяет совершить дурной поступок... Моя бабушка говорила: «Девочка, идёшь в школу, прошепчи: «Ангел мой, будь со мной», приходишь из школы, повтори...
В общем, мне пришла в голову музыка, и появилась песня. Может, споёте со мной? Валентина Толкунова...
— Нет, лучше послушаю...
— Ну ладно. (Поёт):
«Ангел мой, будь со мной,
Ты впереди, я за тобой.
Батюшка в юности мне говорил,
Что рядом со мною всегда и везде
Ангел-хранитель — его я просил
Господа Бога молить обо мне.
И пел я молитву из нескольких слов,
Что родом из детства
и радостных снов.
Ангел мой, будь со мной,
Ты впереди, я за тобой.
Ангел мой, будь со мной,
Ты впереди, я за тобой».
Ангела-хранителя вам и всем вашим читателям!
© Публикуется по изданию «Бульвар Гордона».

 

 

ЭДДА ЗАБАВСКИХ

«На сцене она держится удивительно скромно и сдержанно — в наше время не часто встретишь такое на эстраде. Но, пожалуй, именно в этой ненарочитой скромности, сдержанности, неэффектности и есть ключ к обаянию Валентины Толкуновой. Потому что её внешняя скромность не маска, не личина, но самое существо её как человека и как певицы. Валентина Толкунова не нуждается ни в экстравагантных платьях и прическах, ни в блестящих украшениях, ни в эффектных позах, темпераментных жестах и надрывных интонациях. её артистическое «оружие» — естественность, искренность переживания, глубокая прочувствованность тончайших движений сердца.
Валентина Толкунова... Около восьми лет назад с песней И. Катаева «Я ночью шла по улице» впервые вышла на профессиональную сцену неизвестная публике солистка Валентина Толкунова. Теперь она одна из самых популярных и любимых певиц, заслуженная артистка РСФСР. Совсем недавно Толкунова удостоена премии Ленинского комсомола — «за высокое исполнительское мастерство и пропаганду советской песни».
Торжественные и шефские концерты, встречи с молодыми ударниками труда и воинами Советской Армии, поездки на комсомольские стройки — без всего этого трудно представить себе жизнь артистки. её любят и ждут повсюду. Ей рады люди всех профессий, всех возрастов. И сама Валя любит и находит дорожку к сердцам самых разных слушателей. «Я пою одинаково для всех, кто пришёл меня слушать, — говорит она сама, — но особенно хорошо и легко мне, когда в зале есть дети и женщины, любящие песни, — у них добрые глаза, добрые сердца... Им особенно радостно дарить свои песни...».
Валентина Толкунова... Друзья-музыканты говорят, что с Толкуновой очень легко и интересно работать: она с самого начала твёрдо знает, что хочет сказать своим исполнением, и в то же время никогда не повторяется. Как и лучшие народные певцы, она всегда немного импровизирует, — и может ли быть иначе, если каждый раз заново живёшь в песне! И любая современная песня в интерпретации Толкуновой становится похожей на народную.
Наверное, поэтому с Валентиной Толкуновой любят работать композиторы С. Туликов, Э. Колмановский, Н. Богословский, И. Лученок, Е. Птичкин ищут в ней исполнительницу (нередко первую) своих песен. И певица отвечает им глубоким пониманием, сопереживанием и прочувствованностью их сочинений.
Самые любимые, близкие сердцу песни? «Серебряные свадьбы» — она еще и напоминает о той теплоте, с которой отнёсся к начинающей певице композитор Павел Аедоницкий, — «Деревянные лошадки» и «Поговори со мною, мама» — светлые картины ушедшего детства. Очень дороги еще от мамы услышанная «Мы на лодочке катались» и «Миленький ты мой» — любимая песня В. Шукшина. А с рождением сына Коленьки особенно ласково и задушевно зазвучала в её исполнении «Носики-курносики» Б. Емельянова.
Валентина Толкунова... Мечты? Создать свой ансамбль и выступать с сольными концертами. И, конечно, продолжать находить «свои» песни — лиричные, по-народному напевные.
Валя говорит, что на её концертах обычно не бывает мальчиков и девочек в джинсах — певица не хочет подстраиваться под вкусы еще не созревших слушателей. Они подрастут и обязательно сами поймут неброскую красоту «негромких» песен, поймут, почему ей пишут сотни благодарных слушателей: «будьте счастливы и делайте людей счастливыми».
Валентина Толкунова... Друзья Валентины Толкуновой рассказывают, что в домашнем кругу она замечательно поёт не эстрадные, а капеллу и традиционные фольклорные песни. Хорошо, если бы их могли услышать все».

 

ИЗ БИОГРАФИИ ПЕВИЦЫ

Валентина Толкунова родилась 12 июля 1946 года в городе Армавире Краснодарского края, в столицу её перевезли в возрасте одного года, и она всю жизнь считала себя москвичкой.
Еще в школе Толкунова прошла по конкурсу в ансамбль Центрального дома детей железнодорожников под управлением Дунаевского, где 10 лет пела в хоре, а в 1964 году поступила на дирижёрско-хоровое отделение в Московский государственный институт культуры. Позже, уже в 1971 году, окончила Музыкальное училище имени Гнесиных.
Валентина Толкунова... В 1966 пришла в биг-бэнд под управлением Юрия Саульского (ВИО-66), где работала 5 лет солисткой-вокалисткой и пела джазовую инструментальную музыку.
В 1971 году в телефильме «День за днем» Толкунова озвучила песни композитора Ильи Катаева на стихи Михаила Анчарова, которые быстро стали популярны в исполнении юной певицы. С тех пор у Толкуновой началась активная работа с композиторами-песенниками, среди которых Эдуард Колмановский, Микаэл Таривердиев, Павел Аедоницкий, Виктор Успенский, Людмила Лядова, Александра Пахмутова и многие другие.
На следующий год, в 1972-ом, Лев Ошанин пригласил её выступить на сцене Колонного зала на юбилейном концерте с песней Владимира Шаинского. Это выступление открыло перед Толкуновой дорогу на радио и телевидение.
С тех пор артистка исполнила десятки всенародно любимых песен, среди которых «Стою на полустаночке», «Серебряные свадьбы», «Поговори со мною, мама», «Носики-курносики», «Где ты раньше был», «Старые слова», «Мой милый, если б не было войны», «Я не могу иначе», «Я деревенская», «Сорок пять», «Мы на лодочке катались» и много сотен других, записала около двух десятков пластинок, 23 раза становилась лауреатом телевизионного конкурса «Песня года».
В 1989 году на базе Москонцерта, где Толкунова работала с 1973 года, создано Творческое объединение «АРТ» — Театр музыкальной драмы и песни, художественным руководителем которого стала певица.
Толкуновой принадлежат звания народной и заслуженной артистки РСФСР, заслуженной артистки Калмыкии, правительство Украины вручило ей Международный орден Чести и орден Святителя Николая, Митрополит Киевский Владимир наградил её орденом Святой Варвары, также ей были вручены почётные грамоты правительств Казахстана, Украины, Туркменистана, Кабардино-Балкарии, Калмыкии, Эстонии.
Валентина Толкунова... Кроме того, Толкунова награждена орденами Почета, Дружбы народов, Ломоносова, Святой Анны, Святого Владимира, Петра Великого, почётным знаком ФАПСИ, медалью «В память 850-летия Москвы», является кавалером ордена «Меценаты столетия», лауреатом премии Ленинского комсомола и премии МВД России, почётным железнодорожником России, заслуженным энергетиком России, почётным артековцем, почётным бамовцем, почётным пограничником и академиком Академии проблем безопасности, обороны и правопорядка.

 

ГОРОД ВЛЮБЛЁННЫХ | ПАМЯТИ АННЫ ГЕРМАН

 

ВАЛЕНТИНА ТОЛКУНОВА | Я НЕ МОГУ ИНАЧЕ

 

Я НЕ МОГУ ИНАЧЕ

 

Об издательстве  ❀  О журнале «Анна Герман» ❀  О рекламе ❀  Заказать рекламу ❀  О журнале «Сенатор»