Текст статьи
А. Герман: Неизвестная Анна Герман... 
Дальше — сплошные вопросы:
— Расскажи мне о братьях и сёстрах моего отца... А дедушка и бабушка… А…
Разговор обещал быть длинным, и я предложил Анне пойти к моей сестре Луизе, которая жила недалеко от гостиницы.
— Не улизнуть ли нам через чёрный ход? — спросил я. — Перед главным входом толпа молодых людей ждёт твоих автографов.
— Значит, попишем. Я не могу так просто уйти от них. Они — мои слушатели, моя публика, мои поклонники.
И она писала. Нередко она клала книгу на спину следующего в очереди ожидающего и так, шаг за шагом, мы приближались к дому, в котором жила Луиза. При этом мне казалось, что Анна идёт по бордюру тротуара, настолько она возвышалась над своими почитателями…
Встреча с Луизой была сердечной, и снова текли слёзы. Слишком долго мы искали её. Луиза пригласила фотокорреспондента газеты «Фройндшафт» Давида Нойвирта, и тот сделал ряд прекрасных фотографий, на которых Анна естественна, без грима и позирования. Эти фотографии позже пользовались большим спросом у целиноградских поклонников Анны.
Луиза приготовила скромный ужин с бутылкой хорошего вина, но Анна почти ни к чему не притронулась. Она будто оправдывалась:
Анна Герман в гостях у родственников г. Целинаград Казахской ССР, 1973 год Фото из семейного архива Артура Германа.
— Я не пью вина не из ложного пуританства, а потому что оно возбуждает аппетит. А его-то мне приходится постоянно держать в узде. Представьте себе, в какую бомбу я бы могла превратиться, отпусти я эту узду! Daut jeit oba nich (так дело не пойдёт, — пляттдойч. — А.Г.) Может, у тебя найдётся молоко? Я не стесняюсь просить молока даже на торжественных приёмах. Это звучит, может быть, странно, но я могу себе это позволить.
Анна была в великолепном настроении и много шутила. Я сказал, что после её гастролей в Целинограде Луиза и я потеряем свои имена и будем не Луизой и Артуром Герман, а только тётей и дядей Анны Герман.
После её возвращения в Варшаву мы переписывались с её матерью Ирмой, которая нас через год навестила в Целинограде. Луиза их обеих посетила в Варшаве, когда Анна ожидала своего ребёнка, Збышека. В одном из своих писем я попросил Анну включить в свой репертуар «Аве, Мария» Баха — Гуно. Она это произведение пела и раньше, а теперь блестяще выполнила мою просьбу.
Будучи на очередных гастролях в Москве, Анна записала «Ave, Maria» на студии и отправила песню в подарок Папе Римскому. Иоанн Павел II любил песни Анны. Факт их личной дружбы почти никому не был известен, а Анна по присущей ей скромности её не афишировала.
После гастролей Анны в Целинограде газета «Фройндшафт» опубликовала мою статью под названием: «Самобытный талант. К гастролям Анны Герман в СССР»:
«Тысячи почитателей таланта польской певицы Анны Герман на этих днях имели редкую возможность присутствовать на её концертах.
Москва и Рим, Торонто и Нью-Йорк, Неаполь и Париж, Ленинград и Чикаго, названия других городов мира можно прочитать на чемодане Анны. Теперь на нём появилась новая наклейка с именем Целинограда.
— Я счастлива — быть гостем вашего прекрасного зелёного Целинограда. Мы вам всем привезли сердечный привет из Варшавы, — сказала знаменитая певица в своём обращении к слушателям на хорошем русском языке. Её сердечность и непосредственность сразу же завоевали симпатии зала…
Вокальное мастерство Анны Герман, как и её жизненный путь, хорошо известны поклонникам певицы в нашей стране. Однако всегда оставалось загадкой, как девушка, выросшая в скромной семье, без профессионального образования, смогла достичь таких вершин в музыкальном искусстве. Сама Анна раскрывает эту загадку очень просто:
— Музыкальную одарённость я унаследовала от моих родителей.
Её отец, Ойген Герман, вырос в музыкальной семье, в которой пел семейный хор и все празднества отмечались пением. Он играл на гитаре, фисгармонии, скрипке, а впоследствии и на фортепиано. В девятнадцать лет он создал неплохой хор в молельном доме, сам изучил нотную грамоту.
К сожалению, маленькая Анна потеряла его слишком рано. Его не стало, когда Анне не было ещё и двух…
На геологическом факультете университета во Вроцлаве в Польше, где родился её отец, она участвовала в художественной самодеятельности и вскоре стала известной в стране. Потом пришла и мировая слава, ибо её музыкальная одарённость, очарование её голоса были явлением незаурядным.
Маршрут Анны из Целинограда пролегает в Алма-Ату и другие города страны. Мы убеждены, что эта гастрольная поездка принесёт ей новых друзей, успех и много цветов».
Под этим текстом было напечатано факсимиле Анны:
«Читателям «Фройндшафт» с сердечным приветом из Варшавы,
Анна Герман».
«Достать билет на концерт Анны Герман было делом нелёгким: все были распроданы задолго до её приезда. Но в день первого её концерта я представился администрации Дворца целинников как фотокорреспондент газеты «Фройндшафт», и мне было дано место во втором ряду зрительного зала, самого большого в республике. У входа на меня набросилась толпа почитателей Анны Герман, протягивая мне открытки с видами Целинограда, чтобы я их дал Анне Герман для автографов. Но я не мог взять интервью у неё, я собирался только фотографировать.
Про концерт я могу лишь сказать, что Анна буквально утопала в цветах. Был конец августа, и дачники опустошили свои цветочные грядки для любимой певицы.
В четверг 22 августа 1974 года у меня дома зазвонил телефон. Звонила моя коллега, Луиза Герман:
— Ты знаешь, Давид, у меня для тебя есть сюрприз. Приходи ко мне с фотоаппаратом, aber schnell (но побыстрей)!
В её голосе я слышал те же мягкие и сердечные интонации, как у Анны Герман, когда она разговаривала с публикой на концерте. Наши отношения с Луизой были дружеские, и мы понимали друг друга с полуслова. Я не стал медлить, повесил фотоаппарат через плечо и пошёл к Германам, жившим по соседству.
Когда открылась дверь их квартиры, передо мной стояли Луиза и её брат Артур Герман, дочь Луизы Лида и немного в стороне… — Анна Герман, стройная, высокая (ещё выше Луизы!), красивая, с вьющимися золотистыми волосами, улыбающаяся. Луиза меня поприветствовала и сказала:
— Моя племянница Анна Герман.
Мы подали друг другу руки, и я сразу почувствовал, будто мы давние знакомые. За столом царило приподнятое настроение, и я сделал несколько, как мне кажется, хороших снимков».
(5 августа 2003 г., Бонн)
«В то время, летом 1974 года, я был ответственным секретарём газеты «Фройндшафт» и знал, что вечером во Дворце целинников состоится концерт знаменитой певицы Анны Герман. Я зашёл в бюро переводов, где как раз находились Луиза и Артур Герман, и сказал:
— Напротив, в гостинице «Ишим», остановилась Анна Герман. Артур, вы же редактор отдела культуры, зайдите к ней — ведь для наших читателей было бы очень интересно узнать что-нибудь о её творческих планах. — И, скорее в шутку, добавил: — И спросите её, не родственницей ли она вам приходится.
После обеденного перерыва я опять зашёл в бюро переводов. Оба сидели взволнованные и в то же время, как мне показалось, грустные. Артур рассказал мне, что с певицей о её творческих планах не говорил, а в первую очередь хотел узнать её отчество. «Евгеньевна», — сказала Анна. После этого Артур сказал, что он её дядя. На старой семейной фотографии Анна сразу узнала своего отца — Евгения Германа.
Я попросил Артура добыть её автограф. На следующий день он мне принес фотографию Анны, сделанную нашим фотокорреспондентом Давидом Нойвиртом, с надписью: «Дорогому Эрику Хваталю на память. 23.08.74, Целиноград».
(23 августа 2003, Алматы, Казахстан).
ПРЕДКИ АННЫ
В воскресное утро 23 мая 1819 года 34-летний ткач, винодел и учитель Георг Фридрих Герман после проникновенной утренней молитвы поднялся со своей супругой Евой Розиной и пятью детьми в повозку, крытую тентом, взял в руки вожжи и тронул лошадей оптимистическим «но-о-о!». Вскоре Винцерхаузен со своими виноградниками севернее Людвигсбурга в прекрасной долине Неккара навсегда скрылся за горизонтом.
В повозке всё было предусмотрено для многонедельного утомительного путешествия: еда, постельные принадлежности, пелёнки для трёхнедельной Марии Якобины и прочее.
Четыре колонны переселенцев из земли Вюрттемберг следовали друг за другом на расстоянии однодневного пути. Они выбрали сухопутную дорогу, которую им предписало российское посольство в Штуттгарте. Маршрут лежал через Баварию, Саксонию, Силезию на Варшаву.
Эмиграция вюрттембергских швабов, к которым принадлежал и наш прапрадед, Георг Фридрих Герман, была вызвана как материальными (неурожаи, голод), так и религиозными причинами, причём последние были более вескими: лютеране-сепаратисты не были согласны с нововведениями в литургии, в школьном деле и в текстах духовных песен. Они подозревали, что их собираются вернуть в лоно ненавистной католической церкви. В памяти народа всё ещё не изгладились ужасы Тридцатилетней войны, развязанной по религиозным причинам.
Переселенцы добрались до речки Молочная на Юге Украины, где они были расквартированы в немецких колониях, основанных там раньше. Так что наши предки прибыли в Россию, как мы видим, совсем не из Голландии, а из Германии.
Через три года после их прибытия им выделили землю — по 60 десятин на хозяйство. Вместе с другими переселенцами наши предки основали колонию (поселение) Нойхоффнунг («Новая надежда»), состоявшую из пятидесяти хозяйств. Она находилась в долине реки Берды напротив казачьей станицы Новоспасская на восточном берегу Берды. В Нойхоффнунге вплоть до 1941 года было три двора Германов. Село стоит и сегодня, но со времён войны носит наименование Ольгино.
Семьи были многодетны: Георг Фридрих, первый из Германов в России, имел десять детей, его сын Вильгельм Фридрих столько же, наш дед Эдуард — двенадцать, и наш отец — девять.
Наш дед (прадед Анны) Эдуард Герман, родившийся в 1852 году и выросший в Бердянске, был первым в нашей прямой родословной, кто родился в России. Его отец, т.е. прапрадед Анны, был привезён в Россию четырёхлетним ребёнком в той самой повозке, крытой тентом.
Таковы факты, касающиеся предков Анны по отцовской линии.
Проследим теперь предков Анны по материнской линии. Наш дед Эдуард Герман женился на Элеоноре Янцен, меннонитке по вероисповеданию, когда материально оба уже были подготовлены к семейной жизни. Элеонора приняла вероисповедание мужа и стала лютеранкой: муж и жена должны были ходить в один молельный дом.
Отца бабушки звали Абрахам Янцен (у меннонитов сплошь и рядом ветхозаветные имена: Давид, Абрахам, Исаак, Яков, Иосиф). Бабушка по материнской линии, Юлия Гёрцен, также была меннониткой. Предки нашей матери с отцовской стороны, Баллахи, происходят из Австрии.
Скоро для жителей Нойхоффнунга земли стало не хватать, и в 1905 году наш дед с семьёй покинул родное село и подался в Западную Сибирь (не в Среднюю Азию!), где десятина земли стоила пять рублей. Недалеко от Петропавловска Эдуард Герман основал свой хутор, который и сегодня, через сто лет, называют Германовкой. На этом хуторе дед сначала построил ветряную мельницу, потом мельницу с мотором, единственную в округе (строительству мельниц он обучился у одного из своих дядей).
Так что Жигарёв в своей книге кое-что перепутал: реальный хутор в Сибири с хутором, которого никогда не было на Украине, а действительный переезд в Сибирь с переездом в Среднюю Азию, где предки Анны с отцовской стороны якобы жили до встречи её матери с её отцом Ойгеном.
…У нашего будущего отца были голубые глаза, тёмные волосы, ростом он был два метра, и уже одним этим отличался от своих коренастых, крепко сложенных братьев. Чтобы не уступать им в физической силе, он ежедневно носил телёнка вокруг хутора. Телёнок с каждым днем тяжелел, и мускулы отца крепли. Эту процедуру он продолжал бы и дальше, только она вскоре надоела подросшему бычку.
К крестьянскому труду у него не было пристрастия: белая ворона среди своих братьев и соседей. Он был любознательным юношей и прочитал все книги, которые смог найти. Нередко его заставали врасплох за чтением в каком-нибудь укромном месте: крестьянину не к лицу читать, он должен работать.
«Из него должен получиться пастор», — сказал однажды его отец, и этим судьба сына была решена. Отец отвёз его к своей тёте в Мариуполь, где Фридрих окончил центральшуле (центральную школу), что удавалось далеко не всем крестьянским детям.
Семья нашей матери Анны Баллах происходила из Западной Пруссии, из местности Данциг-Мариенвердер. В Россию Баллахи переселились в восьмидесятые годы XVIII века, то есть с первым потоком меннонитов из этих мест в Южную Украину. Баллахи участвовали в основании колонии Йозефсталь недалеко от Запорожья в 1787 году.
В 1904 году четверо братьев Баллах с семьями переселились в Западную Сибирь — тогдашнее Эльдорадо для крестьян, которые там искали и находили дешёвую и плодородную землю. Когда завертелись жернова мельницы Эдуарда Германа, Баллахи стали к нему приезжать, чтобы смолоть пшеницу или рожь. Потом они стали приглашать друг друга в гости на воскресенье, и во время одного из таких визитов наш будущий отец познакомился с Анной, дочерью Вильгельма Баллаха, которая была на три года моложе Фридриха. Она пленила его своим весёлым, открытым нравом, а ещё больше своим красивым голосом, и не в последнюю очередь — великолепной косой ниже пояса с белым шёлковым бантом на конце.
Фридрих играл на скрипке, причём, будучи левшой, он смычок водил левой рукой, и струны приходилось натягивать в обратном порядке. При игре его мизинец то и дело цеплялся за струну «ми», производя неожиданные и странные звуки. Во время этих встреч было много веселья и песен...
Баллахи были очень музыкальны. Один из братьев, Вениамин, пятнадцать лет руководил сибирским хоровым объединением баптистских общин, устраивал хоровые праздники, в которых принимали участие многие хоры.
Под влиянием своих новых родственников семья нашего отца приняла баптистское вероисповедание. Когда Фридрих и Анна поженились, ему было 21, ей — 18 лет. В семье рассказывали, будто мать Фридриха на другой день после его свадьбы сняла ремень с гвоздя на стене, где было постоянное место для него, и на глазах у новоиспечённой жены отстегала «длинного Фритца», чисто символически — просто так, для порядка, чтобы Анна знала, кто в доме хозяйка.
После рождения старшей дочери Берты в 1906 году отцу представилась возможность стать проповедником. Он поехал в Лодзь (в то время этот город был, как и вся Польша, в составе Российской Империи) и поступил в семинарию по подготовке баптистских проповедников. Учёба длилась два или три года, и отец, конечно, не мог оставить молодую жену с дочкой в далёкой Сибири. Он взял их с собой и снял маленькую квартиру. Там, в Лодзи, во время учёбы нашего отца, Фридриха Германа, у них родился Вилли, а через полтора года и Ойген, будущий отец Анны Герман.
Через 37 лет этот факт сыграет важную роль для матери Анны: Ойген Герман, отец Анны, «родился в Польше», — государстве, которого в начале века не существовало.
После окончания семинарии Фридрих Герман вернулся домой в Сибирь, а через некоторое время он, молодой евангелист, объезжал немецкие колонии между Оренбургом и Ташкентом и посылал свои путевые заметки, написанные часто с юмором, в журнал «Christlicher Familienfreund» («Христианский друг семьи»), издававшийся в Одессе. Во время этих поездок он будто бы приобрёл 60 десятин земли под Ташкентом, которую, однако, никто из членов семьи не видел. Возможно, эти слухи и послужили позже основанием для утверждения о «переселении в Среднюю Азию», которого в действительности никогда не было...
© Настоящая книга является первой публикацией о происхождении Анны Герман, о судьбе её отца и других родственников по отцовской линии. Любое использование материала книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя и редакции журнала «Сенатор» и ссылки на эту публикацию запрещается.
Об издательстве ❀ О журнале «Анна Герман» ❀ О рекламе ❀ Заказать рекламу ❀ О журнале «Сенатор»
