ПЕСНИ АННЫ ГЕРМАН

Текст статьи

Песни Анны Герман Песни Анны Герман... «Эхо Любви» (Е. Птичкин — Р. Рождественский)
«...В Москву Анна прилетела полтора месяца спустя — в начале декабря шли съёмки передачи «Песня 1977». Как оказалось, в этой программе ей предстояло исполнить две песни: «Когда цвели сады» и «Эхо любви» Евгения Птичкина и Роберта Рождественского.
Клавир последней песни Анна получила год назад — накануне последнего приезда в СССР по приглашению телевидения. Качалина писала, что песня предназначается для художественного фильма «Судьба», который ставит актёр и режиссёр Евгений Матвеев. Анне эта песня показалась очень печальной. Пожалуй, самой печальной из того, что ей приходилось петь до сих пор. Вероятно, она не рискнула бы исполнить её в концерте: уж слишком драматические ноты звучат в ней. Боялась сорваться в сентиментальность. Но песню эту она разучила быстро.
Песни Анны Герман... На следующий же день после того, как она прилетела, состоялась запись. На «Мелодию» приехал Птичкин, приехал и Евгений Матвеев. В студии разместился оркестр кинематографии, дирижёр взмахнул палочкой, и началась репетиция. Анна сняла туфли и стояла босиком перед микрофоном. Когда после записи она вышла из студии, то первое, что ей бросилось в глаза, — это изменившееся за полчаса лицо Матвеева. Оно как-то осунулось. На глазах блестели слезы.
— Извините, — оправдывался он. — Не смог сдержаться. Спасибо вам, Анечка, огромное!
Трудно сказать почему, но песню эту Анна явно недооценила. Она как-то забыла про неё — мол, сделала работу честно и добросовестно, и все. А песня пошла. Ещё не вышел на экраны фильм, ещё не было телевизионных передач, а были лишь радиопередачи, но «Эхо любви» полюбилось. Письма, как чуткий барометр, «регистрировали» успех, они шли и шли. Авторы писем просили, требовали ещё и ещё раз передать любимую песню.

— Так что, Анна, у нас к вам просьба, — говорила ей редактор Татьяна Коршилова, — спеть «Когда цвели сады» и «Эхо любви».
— Постойте, «Эхо любви»? Да я ведь пела эту песню только раз. Однажды записала на «Мелодии» и почти забыла.
— Ничего, Анна, все будет в порядке, — утешала Коршилова. — вы человек талантливый, И потом, мы хотим, чтобы вы спели «Эхо любви» в дуэте с Львом Лещенко. Тут и Евгений Николаевич Птичкин нам поможет.
— И у меня к вам просьба, — нерешительно сказала Анна. — Я, конечно, постараюсь вспомнить. Только давайте мы с Лещенко будем петь без фонограммы, живьём.
— О нет, это исключено, — замахала руками Коршилова. — Во-первых, концертная студия не приспособлена для оркестра, а во-вторых, вы с Лещенко, извините, не смотритесь рядом: вы выше. Он будет стоять в глубине сцены, а вы с краю.
Песни Анны Герман... Наложение на готовую фонограмму сделали довольно быстро. Можно было бы ещё быстрее, но Лещенко несколько раз ошибался. Съёмки продолжались два дня. На практике это означало два дубля одного концерта. И оба дня Анна терзалась: «Ну зачем я согласилась петь под фонограмму? Получается не так, как хотелось…»

«А он мне нравится» (В.Шаинский — А. Жигарёв)
«...В принципе нынешний репертуар мало чем отличался от прошлогоднего. Единственное, чего ей не хватало, так это весёлых, шуточных песен. При всей серьёзности и разнообразии репертуара от него веяло какой-то осенней грустью. Когда Анна узнала, что композитор Владимир Шаинский специально для неё написал шуточную песню «А он мне нравится», она тут же, оставив нераспакованными вещи в гостинице «Россия», уехала на встречу с ним.
Песни Анны Герман... Шаинский встретил Анну радостно, говорил, что давно мечтал с ней познакомиться и просто не верит, что исполнительница «Надежды» споёт и его песню. При этом он доверительно сообщил, что несколько дней назад показал песню на художественном совете и ее не приняли. Потом он сел за рояль и заиграл очень простенький мотив, при этом какой-то невероятно прилипчивый, запоминающийся мгновенно.
«Мне говорят, он маленького роста...» Анна засмеялась от неожиданности и сразу же решила, что песню обязательно возьмёт. Когда же она дослушала до конца, то захлопала в ладоши и расцеловала Шаинского.
— Через два, самое позднее через три дня я буду петь в концерте вашу песню. Обязательно! Она мне очень нужна!
Авторская аранжировка Бояджиеву не понравилась. Её заново написал пианист Рышард Сивы. И действительно, через три дня Анна исполнила свой новый шлягер со сцены в Ленинграде. Прошла она в концерте хорошо, но не более того... Пока что задорная шлягерная строчка «А он мне нравится, нравится, нравится» не давала ожидаемого эффекта. Она опять вспомнила музыкального критика из Варшавы, убеждавшего, что в концерте могут удачно пройти лишь «узнаваемые» песни…»

«Гори, гори, моя Звезда» (Пётр Булахов — В. Чуевский)
«...Закончила она концерт старинным русским романсом «Гори, гори, моя звезда». Когда Качалина до концерта узнала, что Анна собирается исполнить этот романс, то несколько удивилась.
— Как, ведь он же мужской, у нас привыкли к мужскому исполнению!
— Теперь уж ничего не поделаешь, — улыбнулась Анна. — Придётся выслушать и женщину.
Песни Анны Герман... Откровенно говоря, Качалина, которая очень высоко ценила дарование Анны, её способность находить самые неожиданные повороты во время исполнения традиционных песен, её находки на «проторённых дорожках», и та была приятно удивлена новой трактовкой знаменитого романса. Анна пела его с затаённой страстью и в то же время с такой нежностью, сердечностью и такой щемящей надеждой на счастье…»

«Любимый мой» (Дж. Гершвин)
«...Как-то в США Анна на одном из приёмов спародировала Эллу Фицджералд, удачно скопировав манеру знаменитой джазовой звезды. Присутствовавшие на банкете американцы были в восторге.
— Раз вы шаржируете, значит, и сами так умеете — говорил седовласый пожилой янки с сигарой в руке. — Не хотите поехать выступить в Лас-Вегас? Докажем, что белые могут все!..
...Аня пела негритянские песни по-английски, ничуть не копируя манеру исполнения джазовых звёзд Дорис Дэй и Эллы Фицджеральд. Пела по-своему мягко, прозрачно, без хрипа...»

«Надежда» (А. Пахмутова — Н. Добронравов)
«...Анна долго изучала клавиры, присланные Качалиной, восхищаясь её высочайшим профессионализмом, схожестью, вернее, совпадением их вкусов.
Надежда — мой компас земной,
А удача — награда за смелость,
А песни довольно одной,
Чтоб только о доме в ней пелось....
Песни Анны Герман... «Надежда»! Как это слово удивительно соответствует её собственному состоянию души, её мировосприятию! Надежда — она была её спутником все это время. Время, практически вычеркнутое из её жизни и чисто человеческой, бытовой, и творческой. Время, отнявшее столько здоровья и сил. Давшее толчок к рождению новых сил, неизвестно как появившихся в её искалеченном организме. Надежда — несмотря ни на что! Несмотря на приговор врачей. Несмотря на нечеловеческие страдания и потерю уже завоёванного...
...Потом перешли к самому главному — предстоящим записям на фирме «Мелодия».
Там, на улице Станкевича, Анна впервые увидела композитора Александру Пахмутову и поэта Николая Добронравова. Она и раньше слышала много песен Пахмутовой и Добронравова. Они нравились ей своим светлым оптимизмом, бодрым, жизнерадостным настроением, высокой профессиональной отточенностью. Но Анне казалось, что это не её песни. Она считала себя певицей глубоко личной, доверительной лирики.
Песня «Надежда», клавир которой она прочла ещё в Польше, опрокинула эти представления. «Надежда» сразу же показалась ей её собственной песней, как бы написанной лично для неё: тут, словно в капле воды, отразились её переживания и надежды. Почему-то она подумала о геологах, о том, кем бы она могла стать, но не стала. Сейчас Анна слушала «Надежду» в авторском исполнении. И видела не только безусловно выдающегося композитора, но ещё и очень доброжелательного, мягкого, умного человека. Пахмутова называла польскую певицу «Анечкой» и, показывая песню, не пыталась навязать своё мнение, а как бы советовалась с Анной, в свою очередь полностью доверяя ей.
На записи «Надежду» Анна спела быстро и легко, почти «без голоса», как сказала потом Качалина. Записала песни Оскара Фельцмана «Ты, мама» и Романа Майорова «Незабытый мотив», несколько польских песен в переводе Асара Эппеля. И тут, так же как в Варшаве, в комнате звукорежиссёра толпились почти все, кто находился на «Мелодии» по делам или работал на студии…
Песни Анны Герман... По радио передали «Надежду», и Анна начала получать в концертах большое количество записок с просьбой спеть эту песню. За короткий срок она отрепетировала «Надежду» со своим ансамблем и теперь, к огромной радости зрителей, исполняла её под конец программы…»

«Не спеши» (А. Бабаджанян — Е. Евтушенко)
«...Вечерним рейсом Анна улетала в Москву...
И снова студия на улице Станкевича. Удивительно милая, доброжелательная обстановка. И снова пирожки с капустой в доме Качалиной, в короткий срок ставшей для нее почти родным человеком. С композитором Арно Бабаджаняном они встретились в студии. Он сыграл Анне свою новую песню на стихи Евгения Евтушенко «Не спеши». Правда, предупредил, что ее уже «сделал» Муслим Магомаев. Но, в принципе, это не важно. Женское исполнение будет ведь совсем другим.
Песня ей понравилась — и музыка и слова. Был в ней какой-то трогательный, грустный лиризм. Обидно, конечно, что её исполнение не будет первым, но что поделаешь...»

«Танцующие Эвридики» (К. Гертнер — Жевинецкая и Войцеховский)
«...Анне нравилось, оставшись одной в номере провинциальной гостиницы, негромко напевать знакомые мелодии, отыскивая новые, неожиданные повороты. Однажды, когда Анна после обеда по привычке раскладывала ноты на тумбочке, в дверь постучали. На пороге стояла молодая женщина, на вид ровесница Ани, с большими живыми глазами, носом с горбинкой и длинными вьющимися волосами.
— Извините, пани, — сказала она, — я, наверное, помешала вашему отдыху?
— Да нет, — прервала ее Анна, — я и не думала отдыхать... А в чем, собственно, дело?
— Дело в том, — твердо заявила незнакомка, — что у меня для вас есть песня... Да, —остановилась она,— я забыла представиться. Меня зовут Катажина... Песни Анны Герман... Катажина Гертнер, вот уже несколько месяцев я работаю аккомпаниатором в Варшавской эстраде. Пишу песенки. К сожалению, правда, пока без особого успеха. Но я верю в свою звезду. Катажина быстро рассказала о том, что она написала тридцать-сорок песен, и все хвалят. А вот пробиться она никак не может.
Они договорились встретиться за два часа до начала концерта на сцене клуба большого сельскохозяйственного кооператива.
— Песня называется «Танцующие Эвридики», — сказала Катажина. положив длинные пальцы на клавиши. Она повела по клавишам и, взглянув Анне в глаза, вдруг предложила: — Слушай, зови меня просто Каськой, а я тебя — Аней.
Анна сразу прониклась уважением к «бойкому композитоpy» (так про себя она окрестила Катажину)…
...А песня эта овладела Анной! Мелодия была простой, легко запоминающейся, некоторые музыкальные моменты напоминали известные вроде бы песни. Но какие именно, она, как ни старалась, не могла вспомнить. Правда, текст казался ей многословным для эстрадной песни и трудным для восприятия.
В кафе на углу
Каждой ночью — концерт.
Так остановитесь на пороге,
Танцующие Эвридики,
Прежде чем рассвет
Первым лучом ляжет на стену,
Пусть раскроют вам объятья
Захмелевшие Орфеи.
Ветер разгулялся в переулках,
Он играет на деревьях, как на струнах.
Это поёт Орфей
Или деревья так шумят...
Река шумит под мостом,
Исчезла чёрная тень фонарей,
Люди входят в кафе,
На улицах — обычный шум,
А ветер танцует на улицах.
Ветер словно пьяный
И развешивает на ветвях
Вытканную из паутины шаль.
Какие у тебя были
Удивительные губы, Эвридика.
Какие у тебя пустые глаза, Эвридика.
А ветер танцует в аллеях,
Ветер колобродит, как пьяный.
Туман рассеивается,
И остаётся, только и остаётся чёрный кот.
По структуре песня лишена логически ясного сюжета. Персонажи древнегреческой мифологии соседствуют с хмельными посетителями кафе, в котором они забывались ночью, а утром выходят на улицу, будто вырванные из волшебной сказки...
Анна уже обратила внимание, что многие песенные тексты в отрыве от музыки казались примитивными. Они приобретали выразительность, когда в сочетании с мелодией становились песней, законченным музыкальным произведением. У песни свои законы, свои художественные критерии и требования, а критики, пытающиеся отдельно оценивать музыку и текст, допускают очевидный просчёт...»
В материале использованы отрывки из книги А. Жигарёва «Анна Герман».