ВСТРЕЧА ЗА СЕРЕБРЯНЫМ ЗАНАВЕСОМ

Вступление

писатель-прозаик, журналист (Санкт-Петербург).

Анна Герман. Тайны белого ангела«…Голубчик! — воскликнула Она, — об Анне не говорить надо! О ней надо рыдать!.. Она была великомученицей, и я до сих пор о ней плачу…
И вот, под шелест упавшего дождевого занавеса, я слушаю Её воспоминания об Анне. Какой Она была? И с кем Её можно сравнить? О чём вы, голубчик?! Какая Пугачёва? Какая Ротару? Анну можно сравнить только с матерью Терезой или с Ксенией Петербуржской…. Вот вам пример, «Из-за острова на стрежень…». Великий Шаляпин пел эту песню как мужик, как сам Стенька Разин. Он пировал и веселился! А Анна… Анна пела эту песню, как княжна, сидящая в ладье, маленькая, испуганная, которую вот-вот вышвырнут грубой мужской рукой за борт.
Анна пела эту песню, как будто пыталась помочь даже не себе, а женщинам вообще... В ней все время жила какая-то грустная и печальная птица тревоги, небеса были Её миром. Она выходила на сцену всех нас спасать. Скажите, кто из поющих ныне выходит на сцену спасать зрителя?..»

Текст статьи

Встреча за серебряным занавесомВстреча за серебряным занавесом...
...Она так и сказала: «Я живу во дворце…», но сначала я увидел чугунную решётку и ворота с надписью: «Дом ветеранов сцены...». Сам дворец скрывался в глубине душного предгрозового парка, сквозь который я шел в ожидании внезапного ливня. Первые капли дождя застали меня уже на крыльце, и едва я вошёл под арку входа, за спиной тяжёлым театральным занавесом рухнул дождь...
Предупредительная администраторша повела меня к Ней длинным, похожим на Зимний сад коридором с множеством растений и огромными зеркалами в рамах из красного дерева. В нишах коридора таились резные журнальные столики в стиле рококо и кресла, в которых десятилетиями никто не сидел, а по стенам и потолку былого великолепия неумолимо разбегались паутинки трещин, навевая мысли о том, что совсем скоро весь наш хрупкий мир вдруг распадётся на мозаику, собирать которую будет некому. И даже Творец и Создатель не станет этим маяться: смахнёт мусор веничком в ковшик, и задумается в святую бороду, стоит ли создавать впредь нечто подобное? Нет, явно не стоит!
Некстати вспомнились стихи моего друга Андрюхи:
…Когда в ночи по дому бродят трещины,
И камень распадается на части...
Усталая, измученная женщина
Зажжет свечу и ворожит на счастье...

И вот тут-то я окончательно понял — это самый настоящий дом призрения, дом одиночества, просто кому-то было очень нужно замаскировать его под очеловеченный разрушением дворец.

Мы остановились у двери с самодельной табличкой, на которой были написаны Её фамилия, имя и отчество.
— Подождите! — попросила администраторша и вошла, оставив меня одного среди фикусов, пальм и зеркал. В наступившей тишине я услышал из-за двери вопрос — ждёт ли Она гостя сегодня, и Её торопливый возглас: «Да!.. Да!..»
Встреча за серебряным занавесом... Подавая мне руку для знакомства, Она что-то говорила о том, что небрежно выглядит, извинялась за беспорядок в узенькой келье с распахнутым в проливной дождь окном, но я уже видел, Она не просто меня ждала, Она готовилась к этой встрече, как готовится к свиданию Женщина, которая в любых обстоятельствах хочет прежде всего нравиться, оставаться красивой…
— Надеюсь, ВЫ выполнили мою просьбу и не взяли с собой фотоаппарат? — спросила Она и добавила, что с детства не любит фотографироваться, а те снимки, которые у Неё были, Она давно порвала, так что просить их бесполезно, а вот если я голоден и хочу есть, Она меня сейчас же покормит, здесь во дворце вообще-то очень вкусно готовят...
Встреча за серебряным занавесом... Лия СпадониЯ успел сказать, что не голоден и не отказался бы только от чая, и услышал в ответ монолог, что чая Она не пьёт вообще, но пакетик «гринфильда» залежался в Её келье исключительно для меня. А Она пьёт только кофе, крепкий, растворимый кофе. При этом Она извлекла из-под столика жестянку спёкшегося кофейного раритета и, постучав по ней, выразительно произнесла: «Толчёный сургуч!..»
Мой чайный пакетик еще настаивался в кипятке, а Она уже мчалась к холодильнику, игриво предупредив меня: «Позвольте, я через вас перепорхну…» И действительно «перепорхнула»! Господи, неужели это Она говорила мне вчера по телефону о том, что до трёх часов пополудни чувствует себя разбитой, набирается сил? Ах, да, телефон! Я ведь привёз Ей свой телефонный аппарат, потому что Она жаловалась на то, что в Её телефоне постоянно отходят какие-то контакты и связь с внешним миром может прерваться в любой момент.
— Боже мой! — Воскликнула Она, увидав новенькую трубку, — Такие дары?! И мне?!..
По инерции я спросил, в каких театрах Она играла, и услышал в ответ, что играла во многих, но как только театр становился Ей неинтересен, Она уходила играть в другой и еще занималась театральной журналистикой, благодаря чему и познакомилась в 1972 году с Анной…
Вот мы, наконец-то и добрались с Ней до Анны, я навестил Её по наводке моего редактора, чтобы узнать что-то новое о судьбе певицы Анны Герман, они ведь были близкими подругами...
— Голубчик! — воскликнула Она, — об Анне не говорить надо! О ней надо рыдать!.. Она была великомученицей, и я до сих пор о ней плачу...
И вот, под шелест упавшего дождевого занавеса, я слушаю Её воспоминания об Анне. Какой Она была? И с кем Её можно сравнить? О чём вы, голубчик?! Какая Пугачёва? Какая Ротару? Анну можно сравнить только с матерью Терезой или с Ксенией Петербуржской... Вот вам пример, «Из-за острова на стрежень…». Великий Шаляпин пел эту песню как мужик, как сам Стенька Разин. Он пировал и веселился! А Анна… Анна пела эту песню, как княжна, сидящая в ладье, маленькая, испуганная, которую вот-вот вышвырнут грубой мужской рукой за борт. Анна пела эту песню, как будто пыталась помочь даже не себе, а женщинам вообще... В ней все время жила какая-то грустная и печальная птица тревоги, небеса были Её миром. Она выходила на сцену всех нас спасать. Скажите, кто из поющих ныне выходит на сцену спасать зрителя?..
Встреча за серебряным занавесом... Только сейчас я заметил, что маленький телевизор в комнате Актрисы покрыт толстым слоем пыли… Какое Ей дело до «поющих ныне»?! И еще я заметил, что Анна в Её рассказах — все время «маленькая»: маленькая женщина в огромной комнате в день их первой встречи на концерте в Измайловском доме, маленькая княжна, «её миниатюрные чресла в маленькой красной машине»... Я порывался сказать, что Анна вовсе не была маленькой женщиной, Она даже стеснялась своего высокого роста, и хорошо, что не сказал, потому что вскоре понял, что для Актрисы Анна навсегда осталась маленькой. За десять лет дружбы они встречались всего семь раз, но их переписка, их ночные звонки... Разве станешь звонить по ночам человеку, с которым не хочешь общаться, не хочешь быть искренним?
— Голос Анны был удивительным, берущим в плен, — продолжает Актриса, — Представляете, мне эту историю рассказали в Сочи, в Хосте. Там голосом Анны наводили порядок в пансионатах: ставили пластинки с Её песнями, и, умолкала ночами самая лихая кавказская публика… А знаете ли вы, что своё бессмертное «эхо» Анна пела с температурой «за 39»?.. И как пела! Дуэт с Лещенко? Что вы, голубчик, это было просто недоразумение! Это было кому-то нужно — самому Лещенко, режиссёру, кому угодно, только не этой песне… Её деликатность…. Вот Ей несёт горничная обед в гостинице Октябрьская…. Как вы думаете, из чего состоит обед, современным языком говоря, мега-звезды? Из маленькой плошки жареного картофеля и рюмочки… ни за что не догадаетесь чего! Из рюмочки молока! И этим обедом Анна пыталась делиться со мной! При этом Она как львица яростно охраняла свою творческую территорию… В другой раз приезжаю к ней в гостиницу и вижу совершенно абсурдную картину — вино, фрукты, сладости, виноградные ягоды в шампанском и еще мужчины, много мужчин. И посреди всего этого, скрестив на груди руки, стоит Анна в вечернем платье, Её атакуют поэты и композиторы, умоляют, просят, но никто из них, вы понимаете, никто не в состоянии приблизиться к Анне ближе, чем на два метра, всех их отбрасывает прочь Её невидимая энергия… А когда Она пела, Она так чувствительна была к любому присутствию рядом… Однажды я опоздала на Её концерт и все отделение простояла за кулисой. Закончив петь, Анна резко обернулась, выразительно посмотрела на меня и ушла в гримёрку через противоположную сторону... И только потом Она сказала мне: «Если бы там стоял кто-то другой, а не вы, я считала бы этот концерт сорванным...»

Встреча за серебряным занавесом... Дом ветеранов сцены им. Марии СавинойВстреча за серебряным занавесом... Дом ветеранов сцены им. Марии Савиной Встреча за серебряным занавесом... Дом ветеранов сцены им. Марии Савиной

Встреча за серебряным занавесом... Странное дело, но, слушая Её, я забываю, зачем сюда пришёл. Кто эта женщина, которой Анна сама звонит по ночам?.. Ночью можно то, что днём аморально и стыдно, ночь обнажает не только тела, но и души... Почему Великая певица звонила по ночам только Ей? Об этом Она расскажет мне на следующей встрече, и я узнаю, что Анна звонила Актрисе всегда после концертов, когда Ей хотелось «выговориться», а «выговориться» Она могла только с Ней. Неужели даже такой женщине, как Анна, необходима детская схема, по которой успешная девочка должна дружить с серой мышкой?!
Актриса предпочитает не говорить о себе, но я уже знаю, что там, за мокрым серебряным занавесом, жила-была девочка — дочь талантливой пианистки и внучка итальянского детского врача, в блокадном городе Она вздрагивала во время ночных бомбёжек вместе с огромным холодным домом, потому что бомбоубежища поблизости не было, а когда мама уходила на поиски еды, жила с единственной мыслью: «Только бы не убили мою маму!»
И семьи у девочки не было, «…были гражданские семьи», и своей театральной судьбы Она не снискала, иначе с чего бы вдруг занялась журналистикой, хотя Она талантлива, талантлива даже здесь и сейчас со своим толчёным сургучом и «можно я через вас перепорхну»...
Что же довело Её «до дворца» — гражданские семьи или растворение собственной судьбы в судьбе чужой?.. А может так и должно быть? Жили-были две девочки, но одна сгорела в бенгальском огне славы, а другая угасает огарком свечи, сохраняя память о той, что сгорела…
«Ну что вы носитесь с этой Анной? Она ведь самая обыкновенная певица!..» — сказала Ей недавно медсестра в процедурном кабинете. И Она, бессильно лежащая под капельницей, вскочила, выдернув из себя систему, ударила кулаком по столику: «Не сметь! Вы слышите, не сметь! Вы Анны недостойны!..»
— Вот увидите, люди превратят Её юбилей в повторные пышные похороны, потому что они неискренни… А ведь могли бы вместо пышных слов, статей, фильмов просто взять и найти Её неизданную пластину, Её «Освенцимскую ораторию». А ведь я живу только ею, я Её пожизненный собственный корреспондент…
Она умолкает, и только сейчас я начинаю чувствовать, что Она устала, что добрый джин из жестянки «сургучного» кофе престаёт поддерживать Её в состоянии «а можно я через вас перепорхну»… И все же я прошу Её вспомнить что-то еще такое, о чем не говорили, не писали… Например, письма Анны, обращённые лично к Ней. И Она достаёт одно из таких писем и читает мне один единственный абзац: «Милая Л!.. Я умудрилась сломать правую руку… Ох, и неуютно же было моему мужу жить без моей правой руки: и причёсывать меня, и умывать, и хлопотать на кухне!.. Но теперь я снова в строю и мы, наверное, скоро увидимся. От всего сердца посылаю вам тепло!..»
Встреча за серебряным занавесом... Положив письмо на подушку, Актриса долго смотрит в окно, вслушивается в дождь и в тот самый миг, когда мне снова кажется, что разговор закончен, продолжает: «А, какие письма зрители писали Анне! И главное, самые разные люди называли Её Анечка! Анечка, мы вас любим! Анечка, приезжайте к нам в Сибирь!.. Анна читает, а потом пишет мне: «Как же я счастлива, буду петь для моих милых северян!..». Однако немногие знают о том, что Она стремилась в Сибирь в надежде отыскать следы своего репрессированного отца, для этого даже задержалась на несколько суток в гостинице Красноярска, ждала: а вдруг кто-то постучит в дверь и расскажет Ей о Её папе… А когда Она лежала после аварии, вся переломанная, в итальянской клинике, Ей написал польский мореплаватель, знаменитый яхтсмен Леонид Телига: «Давайте держаться вместе!..», и потом на своих концертах Анна вспоминала его слова, говорила о нем зрителям. Знаете, почему? Потому что Телига ушёл раньше, умер от рака… Анна говорила в таких случаях: «Я рассказываю людям о нем, чтобы люди его помнили…».
Встреча за серебряным занавесом... В холле Дома ветеранов сцены им. Марии СавинойА здесь, во дворце, до сих пор идёт игра, от которой не спрятаться и не отсидеться за кулисами, что люди, у которых «все уже было», которые пришли сюда «доживать», до сих пор создают кумиров, интригуют и завидуют тем, кому досталась лучшая роль: «стоя на краю вечности, они продолжают завидовать и играть!.. Даже в доме призрения!..» И администрация тоже играет в этой безжалостной драме, и даже врач, которая позавчера отказалась выписать Ей снотворное со словами: «Старушка должна спать и так!..» По какому такому праву? И что вообще эта женщина может знать о старушках, если Она так считает?!..
Неужели Она надеялась обрести в этих стенах покой, а иначе зачем подарила свою квартиру государству, переселилась в эту келью, вместе с тахтой, приставным столиком, пыльным телевизором и огромным старомодным чемоданом, переселилась, чтобы бродить по коридору, где давно остановилось время, пить толчёный сургуч и ждать… Или не ждать. Ничего. Вообще.
Встреча за серебряным занавесом... Актриса чувствует мои мысли, и утешительно говорит: «Ничего-о… Счастья никогда не бывает много… Человеческое счастье имеет свойство заканчиваться. Но… Вы, наверное, знаете об этом, а если не знаете, знайте... Счастье можно создавать самим, из ничего… Вот сегодня ко мне в комнату вдруг прилетел воробей. Маленький, забавный! Ну, разве не счастье?!.. И еще, я чувствую, о чём вы хотите меня спросить... Вы хотите спросить почему Анна так рано ушла… У неё совершенно отсутствовал инстинкт самосохранения, и в этом Её можно сравнить разве что с Высоцким… Просто они горели и сгорали по своему… За что Ей, такой чистой и светлой, выпало такое испытание, как рак… Это невероятно, но я это знаю. С Анны всю Её жизнь не сводил глаз Чёрный Князь… Несколько раз пытался забрать и забрал. Слишком хороша добыча! Душным августом 1982 года Она лежала в варшавской клинике, в тот день рядом была Её мама. Мама пошла принести Ей воды, а когда вернулась, Анна лежала с открытыми глазами, но Её уже не было в этом мире...
А потом вдруг случилось то, что обычно бывает со святыми: проститься с Анной пришли тысячи людей, даже те, кому еще недавно не было никакого дела до неё и до Её страданий...
А вы знаете, с кем бы я еще сравнила Анну? С Жанной Д’Арк! Она была способна не только исцелять, но и вести за собой войска! Знаете ли вы о том, что Анна уже больной выходила на баррикады, за польскую «Солидарность»?
Актриса тяжело опускает голову на подушку и говорит: «Пожалуй, все, больше не могу… Толчёный сургуч больше не действует…».
Уходя от неё по зимнему саду дворца, я вдруг почувствовал, что ночами здесь бродит, не отражаясь в тускнеющих вековых зеркалах тот, кого Она называет Чёрным Князем. Вот он идёт по коридору, останавливается у двери с табличкой, на которой написано Её имя, достаёт из кармана камзола или фрака блокнот, а может, современный коммуникатор, сверяет часы с «датой ухода» и досадно качает головой: не пора!..
Встреча за серебряным занавесом... И надо будет обязательно привезти Ей банку настоящего кофе, надо будет снабжать Её хорошим крепким кофе постоянно… Может быть, только кофе и помогает Ей сейчас устоять против Чёрного Князя...
За окнами дворца шелестит дождь, но едва я выхожу на крыльцо, как мокрый серебряный занавес поднимается, пропуская меня обратно в мою собственную жизнь...

 

? Г А Л Е Р Е Я   А Н Н Ы   Г Е Р М А Н ?

Встреча за серебряным занавесом... Светит знакомая ЗвездаПо следам «Надежды»... C развалом Советского Союза мы потеряли много культурных и человеческих ценностей, но сегодня, кажется, Россия шаг за шагом возвращает себе утраченное, поднимается на ноги, восстанавливает экономику и возрождает культуру. Так почему бы во имя справедливости не отметить сегодня заслуги Анны Герман перед Россией, пусть даже посмертно, присвоив ей звание «Народного артиста России» — народа, на языке котором она пела, возвышая русскую речь и обогащая нашу песенную культуру? И чем не повод для этого 70-летие со дня рождения незабвенной певицы?! В конце концов, ведь это нужно не близким Анны Герман, а нам самим, гражданам России: торжество справедливости в отношении Анны Герман стало бы и доказательством того, что российская власть уважает память своего народа. Наконец, это важно и с политической точки зрения в контексте отношений России с Польшей и развития культурных связей с соседним государством.
Встреча за серебряным занавесом... Этого не смогли сделать чиновники от культуры в советские времена, скорее — побоялись из-за «сомнительного происхождения» Анны присвоить этой подлинно Народной Артистке даже звание «Заслуженной». Их же российские коллеги до сих пор стараются попросту забыть об Анне Герман и оставленном ею богатейшем песенном наследии, как равнодушно забыли они о таких прекрасных исполнителях, как Майя Кристалинская, Лариса Мондрус, Юрий Гуляев, Валерий Ободзинский и многих других. У них ныне в чести другие идолы, чьи бенефисы и торжественные вечера (по поводу совсем не круглых дат) они охотно посещают и считают за счастье быть принятыми в их «тусовке». А общество Анны Герман — это миллионы и миллионы простых людей, для которых она остаётся любимой Народной певицей!

 

СВЕТИТ ЗНАКОМАЯ ЗВЕЗДА
Анна Герман. Светит знакомая Звезда

 

Об издательстве    О журнале «Анна Герман»   О рекламе   Заказать рекламу   О журнале «Сенатор»

    
  1. 5
  2. 4
  3. 3
  4. 2
  5. 1

(175 голосов, в среднем: 1.8 из 5)


Материалы на тему